— Может быть, можно переменить бред? — трусливо спрашивал Берлага. — Что, если я буду Эмиль Золя или Магомет?
— Тинктура экс витро антимонии, — провозгласил вдруг голос. Я вздрогнул. —
Магифтериум антимон ангелий салаэ. Бафилии олеум витри антимонии алекситериум
антимониалэ! — послышалось явственное хихиканье. — Вот ведь бред какой! — сказал
голос и продолжал с завыванием: — Вскоре очи сии, еще не отверзаемые, не узрят более
солнца, но не попусти закрыться оным без благо-утробного извещения о моем прощении и
блаженстве… Сие есть «Дух или Нравственныя Мысли Славнаго Юнга, извлеченныя из
нощных его размышлений». Продается в Санкт-Петербурге и в Риге в книжных лавках
Свешникова по два рубля в папке. — Кто-то всхлипнул. — Тоже бредятина, — сказал
голос и произнес с выражением:
Чины, краса, богатства, Сей жизни все приятства, Летят, слабеют, исчезают, О тлен, и
щастье ложно! Заразы сердце угрызают, А славы удержать не можно…
Теперь я понял, где говорили. Голос раздавался в углу, где висело туманное зеркало.
— А теперь, — сказал голос, — следующее. «Все — единое Я, это Я — мировое Я.
Единение с неведением, происходящее от затмения света Я, исчезает с развитием
духовности».
— А эта бредятина откуда? — спросил я. Я не ждал ответа. Я был уверен, что сплю.
— Изречения из «Упанишад», — ответил с готовностью голос.
— А что такое «Упанишады»? — Я уже не был уверен, что сплю.
— Не знаю, — сказал голос.
Стругацкие
