Автор Тема: Игроки и психология игры в литературе  (Прочитано 13239 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Если вам где-то встретились запомнившиеся цитаты об игроках - неважно, что за игра, карточная, шахматы, или рулетка- несите сюда!

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #1 : 04 Январь 2015, 14:45:44 »
Они прошли ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми официантами. Несколько генералов и тайных советников играли в вист; молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах, ели мороженое и курили трубки. В гостиной за длинным столом, около которого теснилось человек двадцать игроков, сидел хозяин и метал банк. Он был человек лет шестидесяти, самой почтенной наружности; голова покрыта была серебряной сединою; полное и свежее лицо изображало добродушие; глаза блистали, оживленные всегдашнею улыбкою. Нарумов представил ему Германна. Чекалинский дружески пожал ему руку, просил не церемониться и продолжал метать.
Талья длилась долго. На столе стояло более тридцати карт.
Чекалинский останавливался после каждой прокидки, чтобы дать играющим время распорядиться, записывал проигрыш, учтиво вслушивался в их требования, еще учтивее отгибал лишний угол, загибаемый рассеянною рукою. Наконец талья кончилась. Чекалинский стасовал карты и приготовился метать другую.
— Позвольте поставить карту, — сказал Германн, протягивая руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Чекалинский улыбнулся и поклонился, молча, в знак покорного согласия. Нарумов, смеясь, поздравил Германна с разрешением долговременного поста и пожелал ему счастливого начала.
— Идет! — сказал Германн, надписав мелом куш над своею картою.
— Сколько-с? — спросил, прищуриваясь, банкомет, — извините-с, я не разгляжу.
— Сорок семь тысяч, — отвечал Германн.
При этих словах все головы обратились мгновенно, и все глаза устремились на Германна. «Он с ума сошел!» — подумал Нарумов.
— Позвольте заметить вам, — сказал Чекалинский с неизменной своею улыбкою, — что игра ваша сильна: никто более двухсот семидесяти пяти семпелем здесь еще не ставил.
— Что ж? — возразил Германн, — бьете вы мою карту или нет?
Чекалинский поклонился с видом того же смиренного согласия.
— Я хотел только вам доложить, — сказал он, — что, будучи удостоен доверенности товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я, конечно, уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов прошу вас поставить деньги на карту.
Германн вынул из кармана банковый билет и подал его Чекалинскому, который, бегло посмотрев его, положил на Германнову карту.
Он стал метать. Направо легла девятка, налево тройка.
— Выиграла! — сказал Германн, показывая свою карту.
Между игроками поднялся шепот. Чекалинский нахмурился, но улыбка тотчас возвратилась на его лицо.
— Изволите получить? — спросил он Германна.
— Сделайте одолжение.
Чекалинский вынул из кармана несколько банковых билетов и тотчас расчелся. Германн принял свои деньги и отошел от стола. Нарумов не мог опомниться. Германн выпил стакан лимонаду и отправился домой.
На другой день вечером он опять явился у Чекалинского. Хозяин метал. Германн подошел к столу; понтеры тотчас дали ему место, Чекалинский ласково ему поклонился.
Германн дождался новой тальи, поставил карту, положив на нее свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш.
Чекалинский стал метать. Валет выпал направо, семерка налево.
Германн открыл семерку.
Все ахнули. Чекалинский видимо смутился. Он отсчитал девяноста четыре тысячи и передал Германну. Германн принял их с хладнокровием и в ту же минуту удалился.
В следующий вечер Германн явился опять у стола. Все его ожидали. Генералы и тайные советники оставили свой вист, чтоб видеть игру, столь необыкновенную. Молодые офицеры соскочили с диванов; все официанты собрались в гостиной. Все обступили Германна. Прочие игроки не поставили своих карт, с нетерпением ожидая, чем он кончит. Германн стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но все улыбающегося Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв ее кипой банковых билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало кругом.
Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.
— Туз выиграл! — сказал Германн и открыл свою карту.
— Дама ваша убита, — сказал ласково Чекалинский.
Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться.
В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его...
— Старуха! — закричал он в ужасе.
Чекалинский потянул к себе проигранные билеты. Германн стоял неподвижно. Когда отошел он от стола, поднялся шумный говор. — Славно спонтировал! — говорили игроки. — Чекалинский снова стасовал карты: игра пошла своим чередом.

Пушкин
Пиковая дама

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #2 : 04 Январь 2015, 14:49:04 »
 Он снова увидел завораживающее вращение рулеточного колеса, услышал тихий стук падающего в лунку шарика. Снова услышал сдержанный голос крупье — rien ne va plus, ставок больше нет, — и увидел, как замерли игроки, дожидаясь, пока маленький шарик в очередной раз упадет в лунку. Он вспомнил пять дней триумфа за игорным столом. Даже теперь он слегка вздрагивал при воспоминании о шестом дне, когда все пошло прахом и его мир изменился навсегда.
Цвета. Возможно, благодаря своей профессии он так живо их помнил. Темно-серый, почти черный цвет моря часа в три или четыре утра, когда он возвращался в свою дешевую квартирку на берегу — от нее до казино было мили полторы. Первые слабые проблески желтизны на горизонте, где вставало солнце, провозглашая начало нового дня, светло-голубую воду, которая окрашивалась лазурью к моменту его пробуждения, нежно-розовые тона заката в тот час, когда он вновь отправлялся к игорным столам. Ярко-красный цвет, на который он ставил так много. Блестящий, полированный черный, который в конце концов лишил его состояния.
Орландо вспоминал рулеточные термины, произносимые мягким, но властным голосом крупье. Pair означало, что выпало четное число, impair — нечетное. Passe значило, что выигрышный номер находится между девятнадцатью и тридцатью шестью, impasse — что он между нулем и восемнадцатью. Rouge — красное, noir — черное; le rouge et le noir, красное и черное, занимали все его мысли, пока он сидел у рулеточного колеса. Ноль — проигрыш в пользу казино; единственный фактор, дающий владельцам заведения преимущество перед игроками, явившимися, чтобы сорвать банк.
Он играл по своей собственной системе. Придя в казино впервые, Орландо только наблюдал. Очень толстый француз выиграл уйму денег. Стройный блондин, англичанин, сильно проигрался. Изысканно одетый итальянец выиграл совсем чуть-чуть. В течение трех вечеров Орландо наблюдал за одним столом. Время от времени ставил по маленькой, чтобы не обижать казино. Результаты каждого розыгрыша он аккуратно вносил в красный блокнот. Он заметил, как один из администраторов что-то тихонько прошептал другому — вот человек, который изобретает свою систему. Служащие казино обожали людей, играющих по системе. Они встречали их с распростертыми объятиями и угощали марочным шампанским, когда те превращались в завсегдатаев. Клиентам с надежными рекомендациями открывали щедрый кредит. Ибо в казино знали, что все системы обречены на неудачу. Даже при одном нуле, как в Европе (в Америке их было два, а в салунах Среднего Запада, где собирались самые безрассудные игроки, можно было увидеть и целых три — Орландо об этом слышал), преимущество неизменно оставалось на стороне казино.

Д.Дикинсон
Покушение на шедевр

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #3 : 04 Январь 2015, 14:51:47 »
Изучая свои записи в красном блокноте, Орландо пришел к интересному заключению. Похоже, что на столе, за которым он наблюдал, вероятность выпадения красного чуть-чуть превышала вероятность выпадения черного. Многие игроки, вспомнил он, пользуются так называемой системой «мартингейл», прославленной сэром Фрэнсисом Клаверингом, героем теккереевского «Пенденниса», — он потерял огромные суммы из-за слепой веры в эффективность этой системы. Согласно ей, надо было дождаться, пока на рулетке выпадет пять черных чисел кряду. Потом, на шестом розыгрыше, делалась ставка на красное. Если выигрышный номер снова оказывался черным, эта ставка удваивалась. И так далее, по какому бы из гигантского количества сценариев ни развивались дальнейшие события. Но Орландо знал, что в самой сердцевине системы «мартингейл» кроется ошибка. Ее приверженцы полагали, что после пяти черных выигрышных номеров подряд вероятность выпадения красного при следующем вращении колеса увеличивается. Но они ошибались. Эта вероятность всегда была одинаковой. Колесо не помнило, куда шарик упал в прошлый раз. И при каждом розыгрыше вероятности выпадения красного и черного оставались равными — пятьдесят на пятьдесят. Он решил делать умеренные ставки на красное — в конце концов, это был любимый цвет Имоджин. Больше ничего. Никаких попыток поймать птицу удачи, ставя на единственный номер с вероятностью выигрыша один против тридцати шести. Никаких комбинаций номеров — всех этих pair, impair, passe. Только красное. Mesdames et mesieurs, je vous en prie. Faites vos jeux.[18]
Орландо помнил, как он нервничал в тот первый вечер, когда начал играть всерьез. Минимальная ставка равнялась тысяче франков — это составляло чуть меньше десяти английских фунтов. Орландо располагал одной тысячей фунтов стартового капитала, снятой с банковского счета Имоджин. Вначале он делал минимальные ставки — при выигрыше доставалось столько же, сколько он ставил, то есть на тысячу франков можно было выиграть еще тысячу. Он захватил с собой блокнот. Иногда, наблюдая за происходящим в зале, он быстро зарисовывал лица окружающих его людей — крупье и других игроков. Всего он поставил на красное восемнадцать раз. Если бы закон равного распределения вероятностей соблюдался в точности, он бы девять раз выиграл и девять проиграл. Но в этот первый вечер получилось не так. Он выиграл двенадцать раз и проиграл шесть. Когда он получал свой выигрыш, крупье улыбались ему. Такие мелкие потери не могли огорчить держателей казино в Монте-Карло. Это пробное испытание принесло Орландо шестьдесят фунтов.
В два следующих вечера он очень медленно поднимал ставки. На третий день он уже был в плюсе на пять тысяч фунтов. Но такая сумма, грустно сказал он себе, ни за что не удовлетворит отца Имоджин. Ему нужно по меньшей мере двадцать пять тысяч. А еще лучше тридцать. Ну а сорок — это было бы идеально.
В четвертый и пятый дни казино увеличило размер максимально допустимой ставки до ста тысяч франков, то есть примерно до тысячи английских фунтов. Система Орландо по-прежнему оправдывала себя. Каждый вечер за спиной у Орландо стоял маленький, чисто выбритый француз с черными глазами. Он наблюдал не за игрой, а за набросками, которые Орландо делал в блокноте.
— Прошу прощения, мсье, — однажды сказал этот француз. — Ваши рисунки — сегодня они в стиле Тулуз-Лотрека и так хороши, что вполне могли бы сойти за его работы. Позвольте вас спросить, мсье: вы можете с такой же легкостью имитировать и других художников?
Орландо Блейн чуть не пропустил его вопрос мимо ушей. Он подсчитывал свой выигрыш.
— Завтра вечером, мсье, — тихо ответил он, — я буду рисовать в стиле Дега.
Теперь у него было уже на восемнадцать тысяч фунтов больше первоначальной суммы. Довольно ли этого? Хватит ли восемнадцати тысяч на то, чтобы жениться на его обожаемой Имоджин? Не пора ли расплатиться по счету, покинуть свою убогую auberge, отправиться на вокзал и сесть в поезд, идущий в Лондон? Орландо этого не сделал. Правда, он все-таки выписался из auberge. Снял номер в самом шикарном отеле Монте-Карло и приготовился к последней, апокалиптической триумфальной ночи.
В то утро двери казино закрылись в четыре часа. Пять минут спустя управляющий устроил у себя в кабинете экстренное совещание.
— Так больше продолжаться не может, — сказал он. — Нам грозят серьезные финансовые проблемы. Этот англичанин выигрывает слишком много. А другие игроки? Они ставят на красное вслед за ним — и тоже выигрывают. Что, черт возьми, происходит?
Старший крупье покачал головой.
— Я не знаю, сэр, — ответил он. — Англичанин не жульничает. Он не использует никаких уловок. Просто красное все время выпадает и выпадает.
— Где этот проклятый профессор? — сердито спросил управляющий. Казино пригласило к сотрудничеству специалиста по теории вероятностей, профессора математики из университета в Ницце.
— В последний раз, когда я его видел, он ходил по игровым залам, — сказал начальник службы безопасности. — Вернее, не ходил, а лежал на полу: проверял, правильно ли установлен стол. Но стол, очевидно, установлен строго горизонтально.
— Что-что? — закричал управляющий. — Мы тут рискуем потерять все, а этот болван ползает по полу! Он что, пьян?
— Нет, я не пьян, — сказал профессор математики. Профессору было уже за пятьдесят — это был лысеющий мужчина в толстых очках и с озабоченным видом. В свободное от работы время он увлеченно собирал данные о погоде. Он верил, что если заниматься этим достаточно долго, то обязательно наступит день, когда он сможет почти с полной достоверностью — что, по его личной оценке, соответствовало вероятности в девяносто три процента — предсказать, какая погода будет завтра. Его наблюдения продолжались уже тридцать лет. Раньше собранные им записи хранились у него дома, в задней комнате, а потом перекочевали в огромный сарай в саду.
— Мы столкнулись с чрезвычайно любопытным явлением, — начал профессор, озирая служащих казино с таким видом, словно читал лекцию группе особенно тупых первокурсников. — Числа в принципе не должны выпадать в подобной последовательности. Но они выпадают! Для человека, изучающего теорию вероятностей, это весьма показательный случай. Он может попасть в учебники и стать классическим!
— Плевать мне на ваши учебники, профессор, — сердито огрызнулся управляющий. — Это тянется уже пять дней. Что будет дальше — прекратится это наконец или нет?
Профессор математики заглянул в блокнот, куда он записывал выпавшие номера. Три последние страницы блокнота были заполнены вычислениями, сделанными мелким неразборчивым почерком.
— Я на семьдесят пять процентов уверен, что завтра красное перестанет выпадать так часто. Но этого может и не произойти. Если рассуждать логически, это может тянуться до бесконечности, но я не думаю, что так будет. — Он улыбнулся служащим казино.
Управляющий расстроенно посмотрел на профессора математики. Он уже успел привыкнуть к вероятностям. Ему очень хотелось, чтобы этот чудак из университета Ниццы хоть раз оказался уверен в чем-нибудь на все сто процентов. Но пока максимальной цифрой было девяносто восемь.
— Так что нам делать? — спросил управляющий. — Не закрывать же казино! Эти игроки — очень суеверный народ, особенно когда выигрывают. Если мы поменяем друг с другом столы, которые сейчас находятся в разных залах, какова, по-вашему, будет вероятность того, что англичанин продолжит игру?
Профессор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Трое остальных участников совещания ждали, пока он закончит мысленные вычисления.
— Опираясь на исследования профессора Кунцбуля из Вены и профессора Спинетти из Рима — они, каждый в своем городе, изучали психологию игроков, попавших в тюрьму за неуплату долгов, — я сказал бы, что эта вероятность заключена в пределах от двадцати пяти до тридцати процентов. Вы правы, игроки действительно весьма склонны к суевериям. Поменяйте стол, поменяйте хоть что-нибудь — и они решат, что удача от них ушла. И бросят играть.
— Совсем? И не сделают больше ни одной ставки? — грустно спросил управляющий.
— Ни одной, — твердо ответил профессор.
— А что еще вы можете посоветовать, профессор? — Управляющий казино был уверен, что у пожилого ученого найдется какое-нибудь разумное предложение. В конце концов, не зря же ему платят за консультации пять тысяч в год!
— К сожалению, пока ничего. Случай следует своей собственной логике, какой бы иррациональной она ни казалась непосвященному. Логика случая говорит, что поведение стола должно вновь стать нормальным.
— Есть еще один вопрос, — сказал крупье. — Я очень внимательно наблюдал за этим молодым человеком. По-моему, он поставил себе цель выиграть определенную сумму и сейчас вплотную приблизился к ней. Конечно, он может продолжить игру и после того, как достигнет своей цели, и все спустить. Когда игрокам везет, они начинают думать, что так будет всегда. Не увеличить ли нам размер минимальной ставки? Я считаю, что это самый надежный способ вернуть потерянные деньги — или я не прав, профессор?
— Думаю, что вы правы с вероятностью семьдесят восемь процентов, — ответил профессор. — При условии, что он вообще придет. Мне трудно оценить вероятность этого события, хотя я считаю, что она превышает шестьдесят три процента.
— Он придет, — твердо сказал управляющий. — Я это нутром чую. Придет с вероятностью девяносто девять процентов. И когда он придет, господа, размер максимальной ставки за этим столом будет вдвое больше прежнего. Впрочем, нет, не вдвое. Пусть он будет равен двумстам пятидесяти тысячам франков — это две тысячи пятьсот фунтов. Больших ставок еще не было в нашем казино, а возможно, и во всей Франции. Что ж, приходи, англичанин, — мы готовы. Mesdames et mesieurs, je vous en prie. Faites vos jeux.
В отеле Орландо почистили одежду. Идя в казино — было уже начало двенадцатого, — он подумал, не отпугнет ли это его удачу. На море стоял полный штиль, в воде отражался полумесяц. Экипажи везли игроков к столам. Орландо обменял в кассе все свои деньги. Сначала он хотел рискнуть только половиной капитала, но потом решил, что его система рассчитана на долгую игру. Он тихо проскользнул на свое обычное место за столом, слева от крупье. Вокруг сидели другие игроки — двоих он уже знал в лицо. В последние два вечера они сопровождали Орландо, копируя его ставки, но в меньшем размере. Одна была маленькой старушкой с седыми волосами — про себя Орландо звал ее Бабусей. Второй приходил одетым в военную форму. У него была длинная физиономия с глубоким шрамом через всю щеку и черная нашлепка на левом глазу — Пират, да и только. По другую сторону стола занял место осанистый пожилой господин в сопровождении симпатичной девушки. Орландо подозревал, что казино нанимает таких красавиц, чтобы те завязывали знакомство с посетителями мужского пола и подбивали их ставить побольше денег за карточными столами и рулеткой. Она стала Дедушкиной Подружкой. Последним из играющих был человек средних лет и весьма официального вида — он все время поглядывал на часы, словно надеялся, что стрелки подскажут ему, куда упадет шарик. Этого Орландо прозвал Банкиром. Вчерашний француз, любитель живописи, снова появился у него за спиной и прошептал ему на ухо:
— Добрый вечер, друг мой. Я гляжу, вы не забыли захватить с собой блокнот. Значит, сегодня будет Дега — помните, вы обещали?
Прямо напротив места Орландо, за огромным зеркалом во всю стену, сидели управляющий казино и профессор математики. С их стороны зеркало было прозрачным, и они прекрасно видели, что происходит в зале.
— Ну, — сказал управляющий профессору, — вы уверены?
— Думаю, что дело пойдет так, как надо, — ответил тот. — Но мы не можем рассчитывать на быстрый результат.
Управляющего встревожило отсутствие в ответе процентов. Он сомневался, что поступил правильно, подняв ставки до такого немыслимо высокого уровня. Глубоко затянувшись сигарой, он устроился поудобнее и стал ждать.
В течение двадцати минут Орландо не делал ставок. Он наблюдал за игрой. Пират раскурил вонючую сигару; дым от нее пластами поднимался к потолку. Раскрыв блокнот, Орландо несколькими штрихами нарисовал портрет Дедушкиной Подружки. Она превратилась в балерину Дега, на которой мало что было надето. Случайно подняв взгляд к потолку, Орландо замер в удивлении. Раньше он никогда не смотрел вверх. Оттуда благосклонно взирали на игроков три обнаженные женщины — возможно, это были три грации. Все они курили сигары.
Банкир делал маленькие ставки, в основном на нечетные числа. Кучка фишек перед ним быстро уменьшалась. Без семи минут двенадцать Орландо начал действовать. Он поставил на красное свою самую крупную фишку, ярко-розового цвета. Она стоила две с половиной тысячи фунтов. Бабуся и Пират последовали его примеру. Крупье раскрутил колесо и пустил шарик. Rien ne va plus — ставок больше нет. Колесо замедлило вращение, и шарик на несколько мучительных секунд застыл в равновесии между черным «33» и красным «16». Орландо задержал дыхание. Пират, заметил он, закрыл свой единственный здоровый глаз. Бабуся сжимала в руке крестик, висевший у нее на шее.
— Seize, — бесстрастно произнес крупье. — Rouge.[19]
Теперь капитал Орландо составлял чуть больше двадцати тысяч фунтов — это был минимум, который он считал необходимым для женитьбы на Имоджин. Черт побери, они могут вскоре остаться без денег! Он решил не бросать игры.
— Merde! — сказал управляющий в тайной комнатке. — Merde![20]
— Не расстраивайтесь, — посоветовал ему профессор. — Ночь еще только начинается.
Снаружи послышался далекий рокот — это отошел последний поезд на Ниццу. Луна закатилась за горизонт, и море потемнело; несколько яхт, принадлежащих местным богачам, ритмично покачивались у причала.
Орландо был невозмутим. Четыре раза подряд после своего выигрыша он ставил на красное. Все время выпадало черное. Бабуся смотрела на него с грустью, точно думала, что его волшебные силы иссякли. Пират прекратил делать ставки после трех проигрышей. Вокруг стола собралась толпа — все хотели посмотреть, как обаятельный англичанин спускает целое состояние.
— По-моему, у него осталось еще около десяти тысяч фунтов, — сказал управляющий профессору. — Как он поведет себя дальше?
— Он будет продолжать, — ответил профессор, которому в общем нравился Орландо. — Я уверен в этом на восемьдесят пять процентов. Боюсь, он не прекратит играть даже после того, как у него кончатся все деньги.
Большие часы в главном зале казино пробили час. Три раза подряд noir торжествовало над rouge. У Орландо осталось всего две с половиной тысячи. Он не понимал, что происходит. Похоже, тенденция к выпадению красного сменилась тенденцией к выпадению зловещего черного.
Он поставил на красное свою последнюю фишку.
— Faites vos jeux, — сказал крупье, готовясь раскрутить колесо. Бабуся вдруг решила снова ввязаться в сражение, но теперь уже не на стороне Орландо. Она выбрала черное. — Rien ne va plus, — сказал крупье. Шарик постепенно замедлил бег и с громким стуком упал в лунку.
— Vingt-quatre. Noir,[21] — раздался голос судьбы.
— Мои поздравления, профессор, — сказал управляющий, хлопнув математика по спине. — Не угодно ли шампанского? Или коньяку?
— Нет, благодарю вас, — ответил профессор. — Откроете ли вы кредит этому молодому человеку? От всей души надеюсь, что нет.
— Нам нужно на что-то существовать, профессор, — жизнерадостно промолвил управляющий. — Я велел отпустить ему в кредит еще десять тысяч английских фунтов. Не больше.
Орландо ждал. Он открыл блокнот и превратил Пирата в эль-грековского персонажа с заклеенным глазом. Потом сделал еще один эскиз Дедушкиной Подружки в стиле Дега. Затем он неторопливо пробрался сквозь толпу к кассе. Люди расступались перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем, выводящим свой народ из Египта. Это большой человек, шептали они друг другу. Он потерял все. Это профессиональный игрок. Он приехал из Америки, чтобы сорвать банк. Но он еще отыграется. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так держался за столом. Поразительное мужество.
Кассир выдал ему десять тысяч фунтов без всякого промедления. Управляющий просил передать, что он восхищен, мсье. Bonne chance, monsieur.[22]
Когда Орландо вернулся, на лбу у крупье выступила легкая испарина. Он вытерся белым платком. В зале было сильно накурено. Толпа вокруг стола увеличилась. Три грации с сигарами смотрели на происходящее с потолка. На их лицах можно было прочесть, что все это они уже видели. Управляющий и профессор, не вставая со стульев, подались вперед. Дым мешал им наблюдать за игрой.
Rouge, сказал Орландо. Noir, сказал крупье. Rouge, сказал Орландо. Noir, сказал крупье. Еще пять тысяч фунтов отправились на счет казино. Эта невероятная серия из черных чисел должна была когда-нибудь кончиться. Она опровергала теорию вероятности.
Rouge, сказал Орландо.
Noir, сказал крупье, когда шарик успокоился в лунке.
Минус семь с половиной тысяч фунтов. Одна последняя ставка могла вернуть ему удачу. Rouge, сказал Орландо. Шарик заскакал вокруг колеса. Пират гипнотизировал его взглядом. «Courage»,[23] — пробормотал француз за спиной Орландо. Старушка напротив перекрестила пальцы. Она поставила свои последние фишки на красное вместе с англичанином.
Шарик замедлял бег.
— Какой цвет, профессор? — прошептал управляющий. Профессор бросил взгляд на страницы, испещренные уравнениями.
— Черный, — печально ответил он.
Когда шарик уже почти остановился над колесом, словно раздумывая, куда ему упасть, по толпе прокатился ропот. Англичанин разорен. Ему конец. Сможет ли он расплатиться? В последний момент у шарика был выбор между черной двойкой и красным числом «25». Орландо бросил взгляд на свою единственную фишку, лежащую на столе. Дедушкина Подружка положила обе руки на плечи спутнику и вытянула шею, чтобы лучше видеть.
Последний стук. Шарик упал в лунку.
— Deux, — сказал крупье. — Noir.

Д.Дикинсон
Покушение на шедевр

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #4 : 04 Январь 2015, 15:06:54 »
Если вам где-то встретились запомнившиеся цитаты об игроках - неважно, что за игра, карточная, шахматы, или рулетка- несите сюда!
Легко :)
-----------
Тут же ему всунули карту на вист, которую он принял с таким же вежливым поклоном. Они сели за зеленый стол и не вставали уже до ужина. Все разговоры совершенно прекратились, как случается всегда, когда наконец предаются занятию дельному. Хотя почтмейстер был очень речист, но и тот, взявши в руки карты, тот же час выразил на лице своем мыслящую физиономию, покрыл нижнею губою верхнюю и сохранил такое положение во всё время игры. Выходя с фигуры, он ударял по столу крепко рукою, приговаривая, если была дама: "Пошла, старая попадья!", если же король: "Пошел, тамбовский мужик!" А председатель приговаривал: "А я его по усам! А я ее по усам!" Иногда при ударе карт по столу вырывались выражения: "А! была не была, не с чего, так с бубен!", или же просто восклицания: "черви! червоточина! пикенция!", или "пикендрас! пичурущух! пичура!" и даже просто: "пичук!" -- названия, которыми перекрестили они масти в своем обществе. По окончании игры спорили, как водится, довольно громко. Приезжий наш гость также спорил, но как-то чрезвычайно искусно, так что все видели, что он спорил, а между тем приятно спорил. Никогда он не говорил: "вы пошли", но "вы изволили пойти, я имел честь покрыть вашу двойку", и тому подобное.

Гоголь "Мертвые души"
----------------------
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #5 : 04 Январь 2015, 15:16:48 »
Помимо официально разрешённых казино, с их ограничениями и длинными ушами Службы, в столичных городах существовали подпольные игорные притоны – «мельницы», где играли по-крупному и куда пускали только с рекомендациями. Гековы рекомендации сработали, он подвергся обыску на предмет оружия и уселся пятым к покерному столу, купив себе фишек на десять тысяч – «для начала». Больше у него не было, только на обратный билет, но признаваться в этом не стоило.
Гек, памятуя о былом, дотошно уточнил все нюансы в правилах, заказал себе кока-колы и сделал первую вступительную ставку – сотню. Игра шла удачно: соперники были богаты, в блефе не сильны, высоко не задирали, – и к трём часам ночи (а пришёл он в девять вечера) Гек настриг к своим десяти ещё шестьдесят тысяч. Состав играющих к тому времени наполовину обновился, игра пошла крупнее и интенсивнее, хотя прухи особой по-прежнему никому не было. Гек на
двоечном каре взял одномоментно ещё тридцать тысяч и решил соскочить, поскольку уже получилась сотня, на раскрутку вполне хватало.
Но игра неожиданно вышла на новый виток: за его столом сконцентрировались постепенно крупные и удачливые игроки, а среди них один – шулер. Гек мгновенно его вычислил, стоило лишь тому приняться за «исполнение». Катала был умен и опытен: отыграл два часа, осмотрелся, прежде чем взялся за дело. Своих денег у него было много, на сотни тысяч, и игру он взвинчивал
соответственно, чтобы поймать момент и выиграть максимум в одной сдаче – постоянное везение настораживает партнёров.
Гек поблагодарил судьбу за то, что удержался от соблазна и сам играл честно… Как и ожидалось, на сдаче шулера всем пришла крупная карта – Геку, к примеру, три семёрки с джокером до прикупа, соседу слева – заготовка на «рояль», соседу справа флеш червонный, готовый,напротив – тоже, видимо, лом – Гек не сумел подсмотреть толком – «подкаретник» на тузах либо королях. Ну и себя он, конечно, не обидит после прикупа…
Впятером доторговались до шестидесяти тысяч (с каждого) – и решили прикупать… Сбросили карты…
– Стоп! – заорал Гек, прижав банкомёту кулак с картами к столу, – ваш номер старый! Сейчас вы получите каре, вы – либо стрит, либо флеш, у вас должна быть готовая карта, а я так и останусь с четырьмя семёрками. А он, как банкующий, крупнее наберёт. Я отвечаю!
Он выломал из посиневших пальцев колоду, попросил партнёров положить карты пузом кверху и принялся подчёркнуто медленно раздавать прикуп. Охрана уже держала подозреваемого за плечи, покамест аккуратно – возможна ведь и ошибка. Но мужик был так бледен и молчалив, что все все сразу поняли про него. А на столе уже лежали два каре, червонный флеш, бубновый
флеш-недорояль и его высочество стрит-флеш трефовый от восьмёрки до дамы без джокеров.
Охрана уже без церемоний заткнула шулеру рот и поволокла вон, однако Гек был настороже:
– Момент! Правил ещё никто не отменял! Сначала сюда его: цвет наружу!
Делать нечего – охрана вернулась с извивающимся и мычащим каталой: мужик опытный и в своём праве – все деньги разоблачённого каталы делятся поровну между остальными играющими за этим столом. Если бы они забыли об этом – ну тогда да, законная добыча охраны, а сейчас – разве что колечки да часики, ему-то они теперь… Лбы, глядя на ускользнувший свой гонорар, мысленно кромсали бедового мужика-разоблачителя на части: из каталы вытряхнули больше семисот тысяч наличными, по триста с лишним на рыло бы вышло…
К моменту сдачи у Гека было около ста двадцати тысяч. Да с кона разделили шестьдесят на четверых (свои ставки каждый назад забрал), да ещё по сто восемьдесят тысяч, минус червонец в кассу мельницы (выигравшие платят три процента) – на круг выходит около трехсот тысяч. Отлично!

(О'Санчес "Кромешник")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #6 : 04 Январь 2015, 15:40:34 »
Норму Гек вырабатывал в карты. У него прорезались потрясающие способности к игре в покер и
блэк-джек. И если в блэк-джек отныне ему играть было вроде как и не положено, то в штосс и покер, законные блатные игры, – сколько угодно.
«Исполнять» Гека научил все тот же Чомбе, лидер нетаков тринадцатого отряда и звезда зоны. Гек с такой скоростью овладевал наукой, что через полгода с лёгкостью обшпиливал учителя его же колодой.

(О'Санчес "Кромешник")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #7 : 04 Январь 2015, 15:43:00 »
Играли в штосс, и Гек явно побеждал. Он передёргивал с такой скоростью и так мягко, что не слышно было даже характерного шлёпка нижней карты. Наконец Чомбе бросил карты, рассчитался и пересел на стул рядом с Геком.
– «Плиз» у тебя красиво получается. Знаешь, я рад, что тогда в тебе не ошибся. Но послушай
меня – завязывай с картами. Завязывай напрочь.
– Ты что, Чомбе, за проигрыш обиделся?
– Есть немного. Но это фигня. А вот то, что даже я обиделся, – это не фигня. Есть в тебе нечто, в манере твоей игры, что раздражает безумно. Надменность, что ли… Но я ведь знаю, что ты не плюёшь на друзей, что с себя рубаху снимешь для них, а видишь – все равно злюсь. Ты не играешь, а работаешь, не соревнуешься, а обираешь без азарта, понимаешь? Если же ты станешь каталой – а к тому идёт, – не видать тебе настоящего авторитета

(О'Санчес "Кромешник")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #8 : 04 Январь 2015, 16:05:45 »
Д'Артаньян,  дрожа, бросил  кости -  выпало  три  очка;  его  бледность испугала Атоса, и он ограничился тем, что сказал:
     -  Неважный ход, приятель...  Вы,  сударь,  получите  лошадей  с полной сбруей.
     Торжествующий  англичанин  даже  не   потрудился  смешать  кости;   его уверенность в  победе была  так  велика,  что он бросил их на стол не глядя.
Д'Артаньян отвернулся, чтобы скрыть досаду.
     -  Вот  так  штука,  - как всегда,  спокойно проговорил  Атос.  - Какой необыкновенный ход! Я видел  его всего четыре раза  за всю  мою  жизнь:  два очка!
     Англичанин  обернулся  и онемел  от изумления; д'Артаньян  обернулся  и онемел от радости.
     -  Да, - продолжал Атос,  - всего четыре раза: один раз у  господина де Креки,  другой раз у меня, в моем замке в... словом, тогда, когда у меня был замок; третий  раз у  господина  де Тревиля, когда  он поразил всех  нас; и, наконец, четвертый  раз  в  кабачке, где  я метал сам и  проиграл  тогда сто луидоров и ужин.

(А.Дюма "Три мушкетера")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #9 : 04 Январь 2015, 16:30:25 »
Пили по-обыкновенному, то есть очень много; после обеда стали мы уговаривать хозяина прометать нам банк. Долго он отказывался, ибо никогда почти не играл; наконец велел подать карты, высыпал на стол полсотни червонцев и сел метать. Мы окружили его, и игра завязалась. Сильвио имел обыкновение за игрою хранить совершенное молчание, никогда не спорил и не объяснялся. Если понтёру случалось обсчитаться, то он тотчас или доплачивал достальное, или записывал лишнее. Мы уж это знали и не мешали ему хозяйничать по-своему; но между нами находился офицер, недавно к нам переведенный. Он, играя тут же, в рассеянности загнул лишний угол. Сильвио взял мел и уравнял счет по своему обыкновению. Офицер, думая, что он ошибся, пустился в объяснения. Сильвио молча продолжал метать. Офицер, потеряв терпение, взял щетку и стер то, что казалось ему напрасно записанным. Сильвио взял мел и записал снова. Офицер, разгоряченный вином, игрою и смехом товарищей, почел себя жестоко обиженным и, в бешенстве схватив со стола медный шандал, пустил его в Сильвио, который едва успел отклониться от удара. Мы смутились. Сильвио встал, побледнев от злости, и с сверкающими глазами сказал: «Милостивый государь, извольте выйти, и благодарите бога, что это случилось у меня в доме».

Мы не сомневались в последствиях и полагали нового товарища уже убитым. Офицер вышел вон, сказав, что за обиду готов отвечать, как будет угодно господину банкомету. Игра продолжалась еще несколько минут; но, чувствуя, что хозяину было не до игры, мы отстали один за другим и разбрелись по квартирам, толкуя о скорой ваканции.

(Пушкин "Выстрел")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #10 : 04 Январь 2015, 16:38:43 »
– А что это за игра? – с любопытством спросил Эраст Петрович. – Т-трудная?
– Нет, самая простая. Называется «Тёка-ханка», то есть «Чётное или нечётное». Если кладёшь
деньги слева от вон той черты, значит, ставишь на чётное. Если справа – на нечётное. – Письмоводитель говорил нервно, скороговоркой, при этом двумя пальцами легонько тянул вице-консула к выходу. 
– Право  же, пойдёмте. Это совсем-совсем нехорошее место.
– Ну-ка, и я попробую. Кажется, иена по нынешнему курсу равна двум рублям?
Эраст Петрович неловко опустился на корточки, достал портмоне и отсчитал пятнадцать «красненьких». Получилось как раз семьдесят пять иен. Ставку чиновник положил слева от черты.
Хозяина вид десятирублевых кредиток с портретом бородатого Михаила Фёдоровича не удивил – очевидно, русские были в «Ракуэне» не столь уж редкими гостями. Удивился горбун величине ставки, ибо никто из прочих игроков не выложил на стол больше пяти иен.
Стало очень тихо. Зеваки подобрались ближе, над ними нависли белоповязочные охранники,
так напугавшие осторожного Сироту. Круглолицый крепенький японец с вощёной косичкой на бритой макушке, двинувшийся было к выходу, тоже заинтересовался.
Передумал уходить, замер на месте.
Стаканчик закачался в крепкой лапе горбуна, кости защёлкали о тонкие стенки – взмах, и по столу покатились два кубика. Красный несколько раз перевернулся и замер пятёркой кверху. Синий доскакал чуть не до самого края и остановился прямо напротив Эраста Петровича, повернувшись тройкой.
Над столом прокатился вздох.

(Акунин "Алмазная колесница")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #11 : 04 Январь 2015, 16:46:05 »
Играть в бридж я научился из чисто профессиональных соображений и довольно давно, в пору моих многочисленных перевоплощений, когда я так же, как отец Розмари, занимался часовым промыслом. Правда, с той поры, поры моей молодости, уже много воды утекло, так что поначалу я воздерживаюсь от не в меру громких анонсов, давая возможность моей квартирантке держать инициативу в своих руках, что очень льстит ее деятельной и амбициозной натуре - хлебом не корми, только бы ей делать заходы.
- Пьер, вы на меня не сердитесь, за мою промашку?.. - мило спрашивает Розмари, после того как проваливает игру, которая явно сулила удачу.
- Нисколько, дорогая. Я даже подозреваю, что вы это сделали исключительно ради того, чтобы поднять мое настроение. Когда другой опростоволосится, начинаешь ходить петухом.
В сущности, она играет очень неплохо, правда, имеет склонность к авантюризму, который в бридже дорого обходится, особенно когда имеешь дело с такими беспощадными партнерами, как Флора и Ральф. Они с головой уходят в карты и, очевидно, понимают друг друга без слов - я хочу сказать - в игре, потому что о Другом пока рано судить, - а к словам прибегают лишь для того, чтобы сделать анонс.
Роббер, как и следовало ожидать, кончается для нас катастрофой, и Розмари снова спрашивает, не сержусь ли я на нее, а я снова горячо отвергаю ничем не оправданное подозрение. Мы меняемся местами, и на этот раз я оказываюсь напротив американца, а уж если двое мужчин ополчаются против двух женщин, добром это, естественно, не кончается, так что после второго роббера мой проигрыш удваивается, и Флора, моя очередная напарница, несмотря на свою молодость, по-матерински утешает меня:
- Вы должны рассчитывать только на свою партнершу, мой мальчик, иначе не сносить вам головы.


(Б.Райнов "Тайфуны с ласковыми именами")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Вилка

  • Вице-адмирал
  • *****
  • Сообщений: 8084
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #12 : 04 Январь 2015, 18:08:39 »
Рыжий взял кости и долго тряс, не решаясь метнуть. Все затаили дыхание, даже ишак вытянул морду и насторожил уши. Слышался только стук костей в кулаке рыжего игрока - больше ничего. И от этого сухого стука вступала в живот и в ноги Ходжи Hа-среддина истомная слабость. А рыжий все тряс, придерживая рукав халата, и не мог решиться.
      Hаконец он метнул. Игроки подались вперед и сейчас же откинулись, вздохнув все разом, единой грудью. Рыжий побледнел и застонал сквозь сжатые зубы.
      Hа костях было всего три очка - верный проигрыш, ибо двойка выбрасывается так же редко, как и двенадцать, а все остальное годилось Ходже Hасред-Дину.
      Встряхивая в кулаке кости, он мысленно благодарил судьбу, столь благосклонную к нему в этот день. Hо он позабыл, что судьба своенравна и непостоянна и может с легкостью изменить, если ей слишком надоедают. Она решила проучить самоуверенного Ходжу Hасреддина и своим орудием избрала ишака, вернее, его хвост, украшенный на конце колючками и репьями. Повернувшись задом к играющим, ишак взмахнул хвостом, задел по руке своего хозяина, кости выскочили, и в тот же миг рыжий игрок с коротким, придушенным воплем упал на поднос, накрыв собою деньги.
      Ходжа Hасреддин выбросил два очка.
      Долго сидел он, окаменев, беззвучно шевеля губами,- все качалось и плыло перед его остановившимся взором, и странный звон стоял в его ушах.
      Вдруг он вскочил, схватил палку и начал дубасить ишака, бегая за ним вокруг коновязи.
      - Проклятый ишак, о сын греха, о вонючая тварь и позор всего живущего на земле! - кричал Ходжа Hасреддин.- Мало того, что ты играешь в кости на деньги своего хозяина, но ты еще и проигрываешь! Да облезет твоя подлая шкура, да пошлет тебе всемогущий аллах яму на пути, чтобы ты поломал свои ноги; когда же ты наконец издохнешь и я избавлюсь от созерцания твоей гнусной морды?!
      Ишак ревел, игроки хохотали, и громче всех - рыжий, окончательно поверивший в свое счастье.
      - Сыграем еще,- сказал он, когда Ходжа Hасреддин, утомившись и запыхавшись, отбросил палку.- Сыграем еще: у тебя осталось двадцать пять таньга.
      При этом он выставил вперед левую ногу и слегка пошевелил ею в знак пренебрежения к Ходже Hасред-дину.
      - Что ж, сыграем! - ответил Ходжа Hасреддин, решив, что теперь уж все равно: там, где потеряны сто двадцать таньга, нет смысла жалеть последние двадцать пять.
      Он метнул небрежно, не глядя,- и выиграл.
      - Hа все! - предложил рыжий, бросив на поднос свой проигрыш.
      И Ходжа Hасреддин выиграл опять.
      Hо рыжий не хотел поверить, что счастье повернулось спиной к нему:
      - Hа все!
      Так сказал он семь раз подряд, и все семь раз проиграл. Поднос был полон денег. Игроки замерли,- только блеск в глазах свидетельствовал о внутреннем огне, пожиравшем их.
      - Ты не можешь выигрывать подряд, если сам шайтан не помогает тебе! - вскричал рыжий.- Ты должен когда-нибудь проиграть! Здесь на подносе твоих денег тысяча шестьсот таньга! Согласен ли ты метнуть еще раз на все? Вот деньги, которые я приготовил, чтобы купить завтра на базаре товар для моей лавки,- я ставлю эти деньги против тебя!
      Он достал маленький запасной кошелек, набитый золотом.
      - Клади на поднос свое золото! - вскричал разгорячившийся Ходжа Hасреддин.
      Hикогда еще в этой чайхане не было такой большой игры. Чайханщик забыл о своих давно вскипевших кумганах, игроки дышали тяжело и прерывисто. Первым бросил кости рыжий и сразу зажмурился,- он боялся взглянуть.
      - Одиннадцать! - закричали все хором. Ходжа Hасреддин понял, что погиб: спасти его могли только двенадцать.
      - Одиннадцать! Одиннадцать! - твердил в неистовой радости рыжий игрок.- Ты видишь - у меня одиннадцать! Ты проиграл! Ты проиграл!
      Ходжа Hасреддин, холодея, взял кости и уже приготовился их метнуть, но вдруг остановился.
      - Повернись-ка задом! - сказал он ишаку.- Ты сумел проиграть на трех очках, сумей же теперь выиграть на одиннадцати, иначе я немедля отведу тебя на живодерню!
      Он взял в левую руку хвост ишака и ударил себя этим хвостом по правой руке, в которой были зажаты кости.
      Всеобщий вопль потряс чайхану, а сам чайханщик схватился за сердце и в изнеможении опустился на пол.
      Hа костях было двенадцать очков.

Л.Соловьев. Возмутитель спокойствия.

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #14 : 04 Январь 2015, 18:34:03 »
Но почему, почему в эту минуту вспомнилась  такая  пошлая  мелочь,  как пробежавший в Одессе таракан? Семен Иванович  изо  всей  силы  наморщился, пытаясь проникнуть в сущность появления тараканов в его жизни. (В  тяжелые минуты он всегда прибегал к мистике.) Тогда второй  таракан  вылез  из-под блюдечка и пустился вдогонку за первым. Ртищев проговорил мрачно:
   - Второй перегонит, ставлю десять пиастров в ординаре.
   Мгновенно   и   ослепительно   открылась   перед   Семеном   Ивановичем перспектива. Тяжело дыша, он встал, вонзил ногти Ртищеву в плечи:
   - Нашел. Это будет - гвоздь. Завтра к нам повалит вся Галата.
   - Ты с ума сошел?
   - Тараканьи бега. - Семен Иванович схватил стакан  и  накрыл  им  обоих тараканов. - Этого оккупационные власти не предвидели.  Это  законно.  Это ново. Это азартно.
   Ртищев смотрел на него ошеломленный. Затем  засопел,  припал  к  Семену Ивановичу и стал целовать его в пылающий череп.
   - Граф, ты гений. Граф, мы спасены. Сто тысяч турецких фунтов  предложи отступного, - плюну в лицо! Ведь это же миллионное предприятие!..
   Три дня и три ночи  Семен  Иванович  и  Ртищев  в  гостинице  "Сладость Востока" ловили тараканов, осматривали, испытывали, сортировали.
   Отборные, жирные, голенастые, с большими усами -  были  помечены  белой краской, номерами на спинках. Их тренировали, то есть,  проморив  таракана голодом, брали деревянными щипчиками, ставили на  стол.  На  другом  конце стола рассыпались крошки сладкой булки. Голодный таракан  бежал.  Если  он бежал  не  по  прямой  -  его  опять  ставили  на  прежнее место.   Затем натренированных тараканов пускали по десяти штук сразу от меловой черты.
   Эти состязания оказались настолько азартными, что на третью ночь Ртищев проиграл Невзорову на таракане  номер  третий,  названном  Абдулка,  новую визитку и котелок.
   Визитку, впрочем, пришлось сейчас же продать для  приобретения  беговой дорожки, то есть особой  доски,  вроде  настольного  бильярда  с  бортами, номерами, с колокольчиками и ямками для крошек.
   И вот в кофейной грека Синопли появилась  над  дверью,  над  портретами Невзорова и Ртищева, вывеска поперек тротуара:

   БЕГА ДРЕССИРОВАННЫХ ТАРАКАНОВ
   Народное русское развлечение

   Весть об этом к вечеру облетела всю Галату.  К  дверям  Синопли  нельзя было протолкаться. Вход в кофейную стоил десять  пиастров.  Посмотреть  на тараканьи  бега  явились  даже  ленивые  красотки  из   окошек.   Компания английских моряков занимала место у беговой дорожки. Ртищев, держа  щипцы в одной руке и банку с тараканами в другой, прочел  вступительное  краткое слово о необычайном уме этих полезных насекомых и о том, как на масленице ни одна русская изба не обходится  без  древнего  русского  развлечения  -
тараканьих бегов.
   Все кафе аплодировало его  речи.  Ртищев  шикарно  взмахнул  щипцами  и выпустил первый заезд. Моряки  покрыли  его  десятью  фунтами.  Ртищев  не ошибся: тощий таракан, на которого вследствие его заморенного  вида  никто не ставил, пришел первым к старту - трехцветному русскому флагу. Невзоров, державший тотализатор, выдал пустяки.  Англичане  разгорячились  и  второй заезд покрыли двадцатью фунтами, кроме того фунтов пять покрыли сутенеры и хозяева публичных домов. Грек Синопли перестал икать.
   В разгаре игры появился знакомый уже полицейский, но, увидев тараканов, растерялся. Ртищев коротким жестом предложил ему место у  стола  и  стакан водки.
   - Еще один заезд, - восклицал Ртищев, - самцы, двухлетки, не кормлены с прошлой недели, злы, как черти. Фаворит - номер третий, Абдулка.
   С этого вечера кривая счастья Семена Ивановича круто повернула кверху.

(А.Толстой "Похождения Невзорова")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #15 : 04 Январь 2015, 18:49:17 »
Нас  устраивал  самый  скромный  выигрыш:
получить за три рубля шесть и скорее бежать к Елисееву за покупками -  таков
был наш план, основанный  на  том  традиционном  предположении,  что  первая
ставка всегда выигрывает.)  -  Ставим  на  красное,-  решительно  сказал  я.
Синеглазый долго размышлял, а потом ответил: - На красное нельзя. -  Почему?
- Потому что красное может не выиграть,- сказал он, пророчески глядя  вдаль.
- Ну тогда на черное,предложил я, подумав. - На черное? - с сомнением сказал
синеглазый  и  задумчиво  вздохнул.-  Нет,   дорогой...-   Он   назвал   мое
уменьшительное имя.На черное нельзя. - Но почему? - Потому что черное  может
не выиграть. В таком духе мы долго совещались, пытаясь как-нибудь  обхитрить
судьбу и вызывая иронические взгляды и даже оскорбительные замечания богатых
нэпманов. Мы молча сносили наше унижение и не торопились. Мы знали, что дома
нас ждут друзья и нам невозможно вернуться с  пустыми  руками.  Конечно,  мы
могли бы в одну минуту проиграть свой трояк. Но ведь без риска не было шанса
на выигрыш. Мы медлили еще и потому, что нас подстерегало зловещее зеро,  то
есть ноль, когда все ставки проигрывали. Естественно, что именно ради  этого
зловещего зеро Помгол - Комиссия помощи голодающим  Поволжья  -  и  содержал
свои рулетки. Однако судьба почти всегда была к нам благосклонна. Мы ставили
на черное или на красное, на чет или на нечет и почему-то  выигрывали.  Быть
может, нам помогала нечистая сила, о которой впоследствии синеглазый написал
свой знаменитый роман.

(В.Катаев "Алмазный мой венец")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Марфенька

  • Хозяйка Лампы
  • *****
  • Сообщений: 27746
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #16 : 04 Январь 2015, 18:57:38 »
– Сыграем в карты, чтобы убить время? – предложил он. – Отлично! Эй, слуга! Карты, стол и еще свечей.
Стол подвинули к огню, расставили стулья, принесли карты.
– Во что будем играть? – спросил Чок, обводя мичманов глазами.
Он был единственным лейтенантом среди них, и любое его предложение обладало немалым весом – остальные трое, естественно, молчали, ожидая, пока он выскажет свое мнение.
– Двадцать одно? Игра для идиотов. Лу? Игра для богатых идиотов. Тогда вист? Вот случай продемонстрировать наши скромные способности. Колдуэлл, насколько мне известно, знаком с азами игры. Мистер Симеон?
Симеон, при полном отсутствии математических способностей, очевидно, не мог хорошо играть в вист, но столь же очевидно, не догадывался, что играет плохо.
– Как хотите, сэр, – сказал Симеон. Он любил азарт, а во что играть, ему было безразлично.
– Мистер Хорнблауэр?
– С удовольствием, сэр.
Это была не простая вежливость. Хорнблауэр прошел хорошую школу виста; после смерти матери он играл четвертым со своим отцом, пастором и женой пастора. Игра была его страстью. Он наслаждался точным подсчетом шансов, необходимостью одновременно проявлять смелость и осторожность. Радость, прозвучавшая в его голосе, заставила Чока вновь взглянуть на него. Чок, сам хороший игрок, тут же почувствовал в нем товарища.
– Отлично! – сказал он. – Мы можем сразу снять колоду и определить места партнеров. Какие будут ставки, джентльмены? Шиллинг взятка и гинея роббер, или это многовато? Нет? Договорились.
Некоторое время играли спокойно. Хорнблауэру достался в партнеры Симеон, потом Колдуэлл. Почти сразу же стало ясно, что Симеон игрок никудышный, из тех, кто непременно идет с туза, а при четырех козырях – с бланковой карты. Однако им с Хорнблауэром пришли очень сильные карты, и первый роббер они выиграли. Потом Симеон проиграл в паре с Чоком, им снова выпало играть вместе, и они опять проиграли. Симеон торжествующе смотрел на хорошие карты, вздыхал, получив плохие.
Очевидно, он принадлежал к тем невеждам, которые считают вист светской обязанностью или даже грубым способом перераспределения денег, вроде бросания костей. Никогда он не считал игру ни священным ритуалом, ни интеллектуальным упражнением. По мере того, как он проигрывал все больше и больше, а слуга приносил и приносил джин, лицо его пылало все сильнее и сильнее. Он не умел ни пить, ни проигрывать, так что даже подчеркнуто вежливый Чок не выдержал и выказал некоторое облегчение, когда в следующий раз оказался в паре с Хорнблауэром. Они легко выиграли следующий роббер; еще гинея с несколькими шиллингами перекочевала в тощий кошелек Хорнблауэра. Он один был в выигрыше, а Симеон проиграл больше всех. Хорнблауэр совершенно забылся и воспринимал приглушенную брань Симеона лишь как досадную помеху игре. Внезапно он осознал, что может заплатить за сегодняшний успех будущими мучениями.

Еще раз сняли колоду, Хорнблауэру снова выпало играть с Чоком. Первые две сдачи они выиграли. Затем дважды Колдуэлл и Симеон сыграли почти как следует, к нескрываемому торжеству последнего. В следующую сдачу Хорнблауэр смело прорезал[2] – Симеон с довольной ухмылкой положил своего валета на десятку Хорнблауэра и тут обнаружил, что они с Колдуэллом взяли всего шесть взяток; он с раздражением пересчиталих снова. Хорнблауэр добился чего хотел, а Симеон зашел – как обычно с туза. Хорнблауэр убедился, что сможет перехватить ход. У него были хорошие козыри и длинная трефа. Симеон, что-то бормоча, разглядывал свои карты: невероятно, но он так и не усвоил, что, зайдя с туза, неизбежно вынужден будешь заходить снова и опять-таки думать. Наконец он решился и пошел. Хорнблауэр взял королем и тут же пошел с козырного валета. К его радости валет взял взятку, он пошел снова, и взятку взяла дама Чока. Чок пошел с козырного туза и Симеон с проклятием выложил короля. Чок пошел в трефу. У Хорнблауэра было пять треф, начиная с короля и дамы – разыгрывать должен был Чок, поскольку остальные козыри были у Хорнблауэра. Хорнблауэр взял дамой: туз у Колдуэлла, если не у Чока. Хорнблауэр пошел с мелкой карты, Чок положил валета, а Колдуэлл туза. Вышло восемь треф, а у Хорнблауэра их оставалось еще три, начиная с короля и валета – три верных взятки с козырями для перехвата хода. Колдуэлл пошел с бубновой королевы, Хорнблауэр положил бланковую бубну, Чок взял тузом.
– Остальные мои, – сказал Хорнблауэр, кладя карты.
– Как это? – спросил Симеон, державший короля бубен.
– Пять взяток, – резко ответил Чок. – Мы выиграли.
– А я разве больше не возьму? – не унимался Симеон.
– Я перебиваю козырем бубны или черви и еще беру на три трефы, – объяснил Хорнблауэр. Ему было ясно как дважды два, обычное окончание игры; он не понимал, что плохому игроку, вроде Симеона, трудно запомнить колоду в пятьдесят два листа. Симеон бросил карты.

Сесил С. Форестер "Мичман Хорнблауэр"
- Так, значит, вы абсолютно счастливый человек?
- Не вполне. Вот если б мне сейчас удалось выпить стакан газировки - пить ужасно хочется - то я был бы абсолютно счастлив.
(с)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #17 : 04 Январь 2015, 19:13:42 »
Как  во  всем  поезде при  свечах. так и здесь при свете маленькой керосиновой лампы, висевшей на стенке продолжали играть в "чапари".  Швейк  всякий раз, когда кто-нибудь проигрывал при раздаче козырей, возвещал, что  это самая справедливая игра. так как каждый может выменять
себе столько карт, сколько захочет.
     -- Когда  играешь  в  "прикупного",--  утверждал  Швейк,-- можешь  брать  только  туза или семерку, но потом тебе остается только пасовать. Остальные карты брать нельзя. Если же  берешь,
то на свой риск.
     -- Сыграем  в  "здоровьице",--  предложил  Ванек под общий одобрительный гул.
     -- Семерка червей! -- провозгласил Швейк, снимая  карту.-- С каждого по десяти геллеров, сдается по четыре карты. Ставьте, постараемся выиграть.
     На    лицах   всех   присутствовавших   выражалось   такое довольство, точно  не  было  никакой  войны,  не  было  поезда, который  вез  солдат  на передовые позиции, на кровавые битвы и резню, а сидят  они  в  одном  из  пражских  кафе  за  игорными столиками.
     -- Когда  я  начал  играть,  не  имея  на  руках ничего, и переменил все четыре карты, я  не  думал,  что  получу  туза,-- сказал Швейк после одной партии.-- Куда вы прете с королем? Бью
короля тузом!
     В  то  время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными.

(Я.Гашек "Похождения бравого солдата Швейка")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #18 : 04 Январь 2015, 19:20:55 »
Язон чувствовал себя в ударе, миллионы, оттопыривавшие его карман, сыграли роль импульса, который иногда помогал ему зажечься. Прикрыв глаза, он взял кости и мысленно погладил рисунок, образованный ямками. В следующую секунду они выскочили из его руки на стол, и он увидел семь. Есть!
Такого подъема он не ощущал много лет. А все эти миллионы кредов! Окружающее воспринималось предельно четко и ясно, кости беспрекословно слушались. Он знал с точностью до десятки, сколько денег в бумажниках у других игроков, мысленным взором видел все карты на руках у картежников за другими столами.
И Язон медленно, осторожно начал повышать ставки.
С костями все шло как по маслу, они катились и останавливались по его желанию, словно ученые собачки. Язон не торопился, сосредоточил внимание на психологии игроков и крупье. Почти два часа ушло у него на то, чтобы довести выигрыш до семи миллионов кредов. Тут он перехватил сигнал дежурного, который сообщил дирекции, что казино грозит крупный проигрыш. Выждав, когда этот тип с колючими глазами вернулся к столику, Язон подул на кости, поставил все свои фишки и одним махом просадил их. Крупье облегченно улыбнулся, лицо дежурного посветлело, а Керк - Язон заметил это уголком глаза - побагровел.
Бледный, вспотевший Язон чуть дрожащей рукой полез во внутренний карман и достал конверт с новенькими кредитками. Распечатал его и бросил на стол два билета. - Предлагаю не ограничивать ставок, - сказал он просящим голосом. - Дайте мне шанс отыграться.
Дежурный, с трудом сдерживая улыбку, переглянулся с крупье, который быстро кивнул ему. Дескать, попался простак, надо его обчистить. Весь вечер лазил в бумажник, а теперь вот распечатал конверт, рассчитывает вернуть проигрыш. Толстый конверт, и, наверно, деньги не его. Разумеется, их это меньше всего заботило. Не все ли равно, откуда деньги. Игра возобновилась, и представители казино позволили себе расслабиться.
Это было как раз то, чего добивался Язон. Надо хорошенько завести их, пока они не смекнули, что в конечном итоге казино может остаться с носом. Потому что тогда они, как говорится, пустят в ход тяжелую артиллерию, а эту минуту хотелось бы отодвинуть возможно дальше. Каждый выигрыш будет даваться ему с большим трудом, а психокинетический огонек может погаснуть так же внезапно, как вспыхнул. С ним это уже бывало.
Теперь поединок шел только между Язоном и казино, остальные игроки превратились в статистов. Зрители плотной стеной обступили столик. Сперва выигрыши чередовались с проигрышами, потом он взял подряд несколько крупных ставок - и гора золотых фишек стала быстро расти. Он прикинул, что дело идет уже к миллиарду. Кости по-прежнему слушались, но Язон весь взмок от напряжения. Он поставил все фишки и протянул руку за костями. Однако крупье опередил его своей лопаточкой.
- Казино требует сменить кости, - твердо сказал он.
Язон выпрямился и вытер руки платком, радуясь передышке. Уже третий раз казино меняло кости, пытаясь оборвать полосу его удачи. Правила допускали это. Дежурный с колючими глазами снова раскрыл свой бумажник и не глядя вытащил пару костей. Сорвав целлофановую обертку, он бросил их через стол Язону. Выпало семь очков, и Язон улыбнулся.
Но когда он взял кости в руки, улыбка медленно сошла с его лица. Кости были прозрачные, абсолютно гладкие, одинаково тяжелые со всех сторон. И, тем не менее, с подвохом.
Кружочки на пяти гранях каждой кости были сделаны из какого-то сплава, вероятно, со свинцом. На шестой грани сплав был с железом. Кости будут катиться, как положено, пока не попадут в магнитное поле. А ведь всю поверхность стола под сукном можно превратить в магнит... И он ни за что не заметил бы обмана, если бы не внутреннее зрение. Но что же теперь делать?
Медленно встряхивая кости, Язон окинул стол взглядом. Ага, вот то, что ему нужно. На металлической кромке стола стояла магнитная пепельница. Он перестал трясти кости, испытующе поглядел на них, быстро взял пепельницу и опустил ее донышком себе на ладонь.
Когда он снова поднял пепельницу, окружающие дружно ахнули. Кости прилипли к ней шестерками вниз.
- Вы это называете хорошими костями? - спросил Язон.
Рука дежурного метнулась к боковому карману. Один Язон видел, что произошло в следующую секунду. Его глаза были прикованы к этой руке, и самой уже взялся за свой пистолет. Но тут из-за чьей-то спины вынырнула могучая ла пища, которая могла принадлежать только одному человеку. Большой и указательный пальцы на миг сомкнулись клешней вокруг запястья дежурного и тотчас отпрянули. Дежурный пронзительно вскрикнул, и вытянул руку вперед - сломанная кисть висела будто перчатка. С таким фланговым прикрытием Язон спокойно мог продолжать игру.
- Прежние кости, если не возражаете, - сдержанно произнес он.
Огорошенный крупье повиновался. Язон быстро встряхнул кости и бросил их. Они еще не коснулись стола, когда он вдруг поймал себя на том, что не может ими управлять. Наитие кончилось. Грани костей мелькали перед глазами, наконец, остановились.
Семь очков. Принимая выигранные фишки, Язон подсчитал сумму. Чуть меньше двух миллиардов кредов. Столько они получат, если он прекратит игру теперь. Но Керку нужно три. Ничего, обойдется. Он хотел уже встать, когда поймал взгляд Керка и увидел, как тот отрицательно мотнул головой.
- Ладно, - устало произнес Язон. - Еще один раз.
Он подул на кости, потер их о манжету и спросил себя, кой черт его сюда занес. Судьба миллиардов кредов решается парой игральных костей. Это же годовой доход какой-нибудь из планет поменьше. Не будь государство главным пайщиком казино, такие ставки были бы невозможны. Он долго тряс кости, тщетно стараясь восстановить свою власть над ними, наконец, бросил.
Вся прочая деятельность в казино прекратилась, люди стояли на столах и стульях, устремив взгляд туда, где играл Язон. Царила мертвая тишина. Кости звучно ударились о стол и покатились по сукну.
Пятерка и единица. Теперь все зависит от следующих попыток. Язон сгреб кости, прошептал над ними древние ругательства, приносящие счастье, и бросил снова.
Только на пятый раз выпало шесть. Толпа вздохнула вместе с ним, со всех сторон загудели голоса.

(Гарри Гаррисон "Неукротимая планета")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #19 : 04 Январь 2015, 19:21:01 »
В эту минуту Лугин не мог объяснить того, что с ним сделалось, но с этой минуты он решился играть, пока не выиграет: эта цель сделалась целью его жизни, — он был этому очень рад.
Старичок стал метать: карта Лугина была убита. Бледная рука опять потащила по столу два полуимпериала.
— Завтра, — сказал Лугин.
Старичок вздохнул тяжело, но кивнул головой в знак согласия и вышел, как накануне.
Всякую ночь в продолжение месяца эта сцена повторялась: всякую ночь Лугин проигрывал; но ему не было жаль денег, он был уверен, что наконец хоть одна карта будет дана, и потому всё удваивал куши; он был в сильном проигрыше, но зато каждую ночь на минуту встречал взгляд и улыбку, за которые он готов был отдать все на свете. Он похудел и пожелтел ужасно. Целые дни просиживал дома, запершись в кабинете; часто не обедал. Он ожидал вечера, как любовник свиданья, и каждый вечер был награжден взглядом более нежным, улыбкой более приветливой; она — не знаю, как назвать ее? — она, казалось, принимала трепетное участие в игре; казалось, она ждала с нетерпением минуты, когда освободится от ига несносного старика; и всякий раз, когда карта Лугина была убита и он с грустным взором оборачивался к ней, на него смотрели эти страстные, глубокие глаза, которые, казалось, говорили: «Смелее, не упадай духом, подожди, я буду твоя, во что бы то ни стало! я тебя люблю»... и жестокая, молчаливая печаль покрывала своей тенью ее изменчивые черты. И всякий вечер, когда они расставались, у Лугина болезненно сжималось сердце — отчаянием и бешенством. Он уже продавал вещи, чтоб поддерживать игру; он видел, что невдалеке та минута, когда ему нечего будет поставить на карту. Надо было на что-нибудь решиться. Он решился.*

На этом месте рукопись М.Ю. Лермонтова обрывается...

Штосс
Лермонтов

Оффлайн Марфенька

  • Хозяйка Лампы
  • *****
  • Сообщений: 27746
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #20 : 04 Январь 2015, 19:23:47 »
Пошла игра. Один, бледнея,
Рвал карты, вскрикивал; другой,
Поверить проигрыш не смея,
Сидел с поникшей головой.
Иные, при удачной талье,
Стаканы шумно наливали
И чокались. Но банкомет
Был нем и мрачен. Хладный пот
По гладкой лысине струился.
Он всё проигрывал дотла.
В ушах его дана, взяла
Так и звучали. Он взбесился —
И проиграл свой старый дом,
И всё, что в нем или при нем.
XLVII
Он проиграл коляску, дрожки,
Трех лошадей, два хомута,
Всю мебель, женины сережки,
Короче — всё, всё дочиста.
Отчаянья и злости полный,
Сидел он бледный и безмолвный.
Уж было заполночь. Треща,
Одна погасла уж свеча.
Свет утра синевато-бледный
Вдоль по туманным небесам
Скользил. Уж многим игрокам
Сон прогулять казалось вредно,
Как вдруг, очнувшись, казначей
Вниманья просит у гостей.
XLVIII
И просит важно позволенья
Лишь талью прометнуть одну,
Но с тем, чтоб отыграть именье,
Иль «проиграть уж и жену».

Лермонтов, "Тамбовская казначейша"
- Так, значит, вы абсолютно счастливый человек?
- Не вполне. Вот если б мне сейчас удалось выпить стакан газировки - пить ужасно хочется - то я был бы абсолютно счастлив.
(с)

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #21 : 04 Январь 2015, 19:36:21 »
У него было изнуренное лицо карточного игрока, который всю ночь проигрывал и только на рассвете поймал, наконец, талию. Всю ночь не вязались банки и  не  шла  карта.  Игрок  менял  столы, старался обмануть судьбу и найти везучее место. Но карта упрямо не  шла.  Уже он начал "выжимать", то есть, посмотрев на первую карту, медленнейшим образом выдвигать из-за  ее  спины  другую, уже  клал  он  карту  на край стола и смотрел на нее снизу, уже складывал обе карты рубашками наружу и раскрывал их, как книгу, - словом, проделывал все то, что проделывают люди, когда им  не везет  в  девятку.  Но  это  не помогало. В руки шли по большей
части картинки: валеты с веревочными  усиками,  дамы,  нюхающие бумажные  цветки,  и короли с дворницкими бородами. Очень часто попадались черные и розовые десятки В общем, шла  та  мерзость, которую  официально называют "баккара", а неофициально -- "бак" или "жир". И только в тот час, когда люстры желтеют  и  тухнут, когда под плакатами "спать воспрещается" храпят и захлебываются на  стульях  неудачники  в  заношенных воротничках, совершается чудо. Банки вдруг начинают вязаться,  отвратительные  фигуры  и десятки  исчезают,  валят восьмерки  и  девятки.  Игрок уже не мечется по залу, не выжимает карту, не заглядывает в нее снизу. Он  чувствует  в  руках  счастливую  талию.  И   уже   фараоны столпились   позади   счастливца,   дергают   его  за  плечи  и подхалимски шепчут: "Дядя Юра, дайте три рубля". А он,  бледный и   гордый,   дерзко   переворачивает   карты   и   под  крики: "Освобождаются  места  за  девятым  столом!  "  и  "Аматорские, пришлите  по  полтиннику! "-потрошит своих партнеров. И зеленый
стол, разграфленный белыми линиями  и  дугами,  становится  для него веселым и радостным, как футбольная площадка.

(И.Ильф Е.Петров "Золотой теленок")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Tankay

  • Адмирал Флота
  • *****
  • Сообщений: 17477
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #22 : 04 Январь 2015, 19:37:51 »
Если вам где-то встретились запомнившиеся цитаты об игроках несите сюда!
А фэнтезийное можно?
О нашей столь омерзительной современности когда-то будут говорить «Эти добрые старые времена».
     — Алоизий Качановский

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #23 : 04 Январь 2015, 19:44:06 »
Фрая? :laugh27: можно, отчего же нет!

Оффлайн Chukcha2005

  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 101552
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #24 : 04 Январь 2015, 19:44:25 »
Бледный и нахмуренный сидел Сергей Львович за зеленым столом в два часа ночи  и  спускал  в рокамболь  вторую сотню. Руки его дрожали, и  будущность представлялась потерянной.
     В том, что  все откроется  и Надежда Осиповна узнает, Сергей Львович не сомневался,  но  не  хотел  думать об этом.  Вначале  он  просто  сговорился провести время  со  старыми  приятелями,  затем затеялся рокамболь, и вот  с самого  начала  он  как  нарочно  проигрался,  дрожа от  нетерпения, в  пух.
Несчастные талии следовали одна за другой.
     В  четыре  часа он  был в проигрыше и  писал  заемные письма: "Обязуюсь уплатить  сто - двести - пятьсот рублей. Число. Месяц.  Год. Сергей Пушкин".
Малодушие его было  таково, что он готов был плакать. В пять часов он вернул все  и даже остался в выигрыше. Силы покинули его. В совершенной слабости он пил воду.  Вся прошлая жизнь, жизнь отца семейства и покорного мужа, исчезла в  одно мгновенье. Вся прошлая жизнь была проигрыш, а теперешняя выигрыш.  В течение часа  душевные  силы  его заметно восстановились. Он  решил,  что не будет  более играть, а в случае  если  проиграется,  будет проситься на поля сражений. Надежда Осиповна для военного была не так страшна.

(Ю.Тынянов "Пушкин")
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный (И.Бродский)

Оффлайн Tankay

  • Адмирал Флота
  • *****
  • Сообщений: 17477
О нашей столь омерзительной современности когда-то будут говорить «Эти добрые старые времена».
     — Алоизий Качановский

Оффлайн Вилка

  • Вице-адмирал
  • *****
  • Сообщений: 8084
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #26 : 04 Январь 2015, 19:46:19 »
— Гну.
— Поддерживаю!
— Опять гну.
— Кого ты пытаешься обмануть? У тебя же барахло, онеры-эльфы!
— Испытай меня!
— Ладно! Подымаю тебя до предела.
— Поддерживаю.
— Поддерживаю.
— Барахло, онеры-эльфы, гнет тебя обратно до предела.
— Пас.
— Поддерживаю.
Для тех из вас, кто взялся за эту книгу с начала (Молодцы! Терпеть не могу, когда читатели жульничают, забегая вперед!), это может показаться путанным. Выше приведен диалог во время игры в драконий покер'. Вы спросите, что такое драконий покер? Ну, он считается самой сложной из всех, когда-либо изобретенных карточных игр… а здесь, на Базаре Девы, должны бы разбираться в этом.
Базар — самый большой лабиринт лавок и самая крупная торговая площадь во всех измерениях, и, вследствие этого, через него проходит множество путешественников — демонстраторов разных измерений (демонов). Вдобавок к лавкам, ларькам и ресторанам (перечисленное, на самом-то деле, не отдает должного ни широте, ни разнообразию Базара) здесь также располагается процветающая игорная община. Там всегда высматривают новую игру, особенно, связанную со ставками, и чем сложней, тем лучше. Основная философия состоит в том, что в сложную игру легче выиграть тем, кто уделяет все свое время ее изучению, чем туристам-любителям или пытающимся изучить игру на ходу. Так или иначе, когда девол-букмекер говорит, что драконий покер — самая сложная игра из всех, я склонен ему верить.
— Пас.
— Поддерживаю.
— Ладно, господин Скив Завеликий. Посмотрим, побьете ли вы вот это! Полный Драконий!
И открыл свои темные карты с рисовкой, граничащей с вызовом. Вообще-то, я надеялся, что он выйдет из игры. Этот конкретный индивид (по-моему, его звали Гмыком) был на добрых две головы выше меня и обладал ярко-красными глазами, клыками, длиной чуть ли не с мой локоть, и скверным характером. Говорить он предпочитал, гневно крича, и постоянный проигрыш нисколечко не смягчал его нрав.
— Ну? Давай! Что у тебя?
Я перевернул свои четыре темные карты, разложил их рядом с пятью уже открытыми, откинулся на спинку стула и улыбнулся.
— Что это? — вытянул шею Гмык, хмуро глядя на мои карты. — Но тут же только…
— Минутку, — вмешался игрок слева от него. — Сегодня вторник. Выходит, его единороги дикие.
— Но в названии месяца есть «М»! — вякнул еще кто-то. — Значит, его великан идет за половину номинальной стоимости!
— Но у нас четное число игроков…
Я вам говорил, что игра эта сложная. Те из вас, кто знает меня по прежним моим приключениям (наглая реклама!), могут удивиться, как это я плаваю в такой сложной системе. Очень просто. Никак! Я просто ставлю, а потом открываю карты и предоставляю разбираться, кто выиграл, другим игрокам.

Р.Асприн. Маленький МИФОзаклад

Оффлайн Tankay

  • Адмирал Флота
  • *****
  • Сообщений: 17477
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #27 : 04 Январь 2015, 19:51:19 »
Не знаю, случалось ли вам смотреть только на зеленый стол, в середине которого, как пьяный, мечется шарик рулетки, и на квадратики полей, которые словно густыми всходами покрываются бумажками, золотыми и серебряными монетами, и видеть, как крупье одним взмахом своей лопатки сгребает весь урожай или часть его пододвигает счастливому игроку. Под таким углом зрения единственно живое за зеленым столом - это руки, множество рук, светлых, подвижных, настороженных рук, словно из нор выглядывающих из рукавов; каждая - точно хищник, готовый к прыжку, каждая иной формы и окраски: одни - голые, другие - взнузданные кольцами и позвякивающие цепочками, некоторые косматые, как дикие звери, иные влажные и вертлявые, как угри, но все напряженные и трепещущие от чудовищного нетерпения Мне всякий раз невольно приходило в голову сравнение с ипподромом, где у старта с трудом сдерживают разгоряченных лошадей, чтобы они не ринулись раньше срока; они так же дрожат, рвутся вперед, становятся на дыбы.

Все можно узнать по этим рукам, по тому, как они ждут, как они хватают, медлят: корыстолюбца - по скрюченным пальцам, расточителя - по небрежному жесту, расчетливого - по спокойным движениям кисти, отчаявшегося - по дрожащим пальцам; сотни характеров молниеносно выдают себя манерой, с какой берут в руки деньги: комкают их, нервно теребят или в изнеможении, устало разжав пальцы, оставляют на столе, пропуская игру. Человек выдает себя в игре - это прописная истина, я знаю. Но еще больше выдает его собственная рука. Потому что все или почти все игроки умеют управлять своим лицом, - над белым воротничком виднеется только холодная маска impassibilite (11), они разглаживают складки у рта, стискивают зубы, глаза их скрывают тревогу; они укрощают дергающиеся мускулы лица и придают ему притворное выражение равнодушия. Но именно потому, что они изо всех сил стараются управлять своим лицом, которое прежде всего бросается в глаза, они забывают о руках, забывают о том, что есть люди, которые, наблюдая за их руками, угадывают по ним все то, что хотят скрыть наигранная улыбка и напускное спокойствие. А между тем руки бесстыдно выдают самое сокровенное, ибо неизбежно наступает момент, когда с трудом усмиренные, словно дремлющие пальцы теряют власть над собой: в тот краткий миг, когда шарик рулетки падает в ячейку и крупье выкрикивает номер, каждая из сотни или даже сотен рук невольно делает свое особое, одной ей присущее инстинктивное движение. И если научиться наблюдать это зрелище, как довелось мне благодаря пристрастию моего мужа, то такое многообразное проявление самых различных темпераментов захватывает сильнее, чем театр или музыка, я даже не могу вам описать, какие разные бывают руки у игроков: дикие звери с волосатыми скрюченными пальцами, по-паучьи загребающими золото, и нервные, дрожащие, с бледными ногтями, едва осмеливающиеся дотронуться до денег, благородные и низкие, грубые и робкие, хитрые и вместе с тем нерешительные - но каждая в своем роде, каждая пара живет своей жизнью, кроме четырех-пяти пар рук, принадлежащих крупье. Эти настоящие автоматы, они действуют как стальные щелкающие затворы счетчика, они одни безучастны и деловиты; но даже эти трезвые руки производят удивительное впечатление именно по контрасту с их алчными и азартными собратьями; я бы сказала, что они, как полицейские, затянутые в мундир, стоят среди шумной, возбужденной толпы.
   С. Цвейг "Двадцать четыре часа из жизни женщины"
О нашей столь омерзительной современности когда-то будут говорить «Эти добрые старые времена».
     — Алоизий Качановский

Оффлайн Корица

  • Как жить, дядь Мить?
  • Администратор
  • *****
  • Сообщений: 49314
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #28 : 04 Январь 2015, 19:53:06 »
Варин новый знакомый замолчал и, что-то прикидывая, оглянулся на игроков в кости. Снова тяжко вздохнул.

— Посидите тут. Я сейчас.

Он медленно подошел к играющим, минут пять стоял возле стола, наблюдая. Потом сказал что-то такое (Варя не слышала), от чего все разом перестали кидать кости и обернулись к нему. Фандорин показал на Варю, и она заерзала на скамье под устремленными на нее взглядами. Потом грянул дружный хохот — явно скабрезный и для Вари оскорбительный, но Фандорин и не подумал заступиться за честь дамы. Вместо этого он пожал руку какому-то усатому толстяку и уселся на скамью. Прочие дали ему место, а вокруг стола сразу же собралась кучка любопытствующих.

Итак, волонтер, кажется, затеял игру. Но на какие деньги? На три куруша? Долго же ему придется играть, чтобы выиграть лошадь. Варя забеспокоилась, сообразив, что доверилась человеку, которого совсем не знает. Выглядит странно, странно говорит, странно поступает… С другой стороны, разве у нее есть выбор?

В толпе зевак зашумели — это кинул кости толстяк. Потом рассыпчато застучало еще раз, и стены дрогнули от дружного вопля.

— Д-дванадесет, — спокойно объявил Фандорин и встал. — Где магарето?

Толстяк тоже вскочил, схватил волонтера за рукав и быстро заговорил что-то, отчаянно пуча глаза.

Он все повторял:

— Оште ветнаж, оште ветнаж!

Фандорин выслушал и решительно кивнул, но проигравшего его покладистость почему-то не устроила. Он заорал громче прежнего, замахал руками. Фандорин снова кивнул, еще решительней, и тут Варя вспомнила про болгарский парадокс: когда киваешь, это значит «нет».

Тогда неудачник вознамерился перейти от слов к действиям — он широко размахнулся, и зеваки шарахнулись в стороны, однако Эраст Петрович не шелохнулся, лишь его правая рука как бы ненароком нырнула в карман. Жест был почти неприметный, но на толстяка подействовал магически. Он разом сник, всхлипнул и буркнул что-то жалкое. На сей раз Фандорин помотал головой, бросил оказавшемуся тут же хозяину пару монет и направился к выходу. На Варю он даже не взглянул, но она в приглашении не нуждалась — сорвалась с места и моментально оказалась рядом со своим спасителем.

— Второй от к-края, — сосредоточенно прищурился Эраст Петрович, останавливаясь на крыльце.

Варя проследила за направлением его взгляда и увидела у коновязи целую шеренгу лошадей, ослов и мулов, мирно хрупавших сено.

— Вон он, ваш б-буцефал, — показал волонтер на бурого ишачка. — Неказист, зато падать невысоко.

— Вы его что, выиграли? — сообразила Варя.

Фандорин молча кивнул, отвязывая тощую сивую кобылу.

Он помог спутнице сесть в деревянное седло, довольно ловко запрыгнул на свою сивку, и они выехали на деревенскую улицу, ярко освещенную полуденным солнцем.

— Далеко до Царевиц? — спросила Варя, трясясь в такт мелким шажкам своего мохнатоухого транспортного средства.

— Если не з-заплутаем, к ночи доберемся, — величественно ответил сверху всадник.

Совсем отуречился в плену, сердито подумала Варя. Мог бы даму на лошадь посадить. Типично мужской нарциссизм. Павлин! Селезень! Только бы перед серой уточкой покрасоваться. И так бог знает на кого похожа, а тут еще изображай Санчо Пансу при Рыцаре Печального Образа.

— А что у вас в кармане? — вспомнила она. — Пистолет, да?

Фандорин удивился:

— В каком кармане? Ах, в к-кармане. К сожалению, ничего.

— Ну, а вдруг он не испугался бы?

— С тем, кто не испугался бы, я бы не сел играть.

— Но как же вы смогли выиграть осла с одного раза? — полюбопытствовала Варя. — Неужто тот человек поставил осла против трех курушей?

— Нет, конечно.

— На что же вы играли?

— На вас, — невозмутимо ответил Фандорин. — Девушка против осла — это выгодная ставка. Вы уж п-простите великодушно, Варвара Андреевна, но другого выхода не было.

— Простить?! — Варя так качнулась в седле, что едва не съехала на сторону. — А если бы вы проиграли?!

— У меня, Варвара Андреевна, есть одно странное свойство. Я т-терпеть не могу азартных игр, но когда приходится играть, неизменно выигрываю. Les caprices de la f-fortune. [1] Я и свободу у видинского паши в нарды выиграл.

Акунин
Турецкий гамбит

Оффлайн Вилка

  • Вице-адмирал
  • *****
  • Сообщений: 8084
Re: Игроки и психология игры в литературе
« Ответ #29 : 04 Январь 2015, 19:55:50 »
Учеником син оказался превосходным, он с первого раза понял несложные правила «буры» и за полчаса выиграл у Казина все спичины. И это при том, что скрывать чувства инопланетник напрочь не умел. Когда приходила негодная карта, личико его вытягивалось, он морщился, вздыхал печально и чуть что не плевался.
Зато если карта перла, круглые глазки сина начинали блестеть особенно ярко, а четырехпалые руки, которыми больше трех карт и не удержишь, принимались азартно дрожать. Но при этом он ни разу не удвоил ставки, если у Казина на руках оказывалось хоть на одно очко больше, так что все спички неуклонно, одна за другой перекочевали к инопланетчику.
— Чего ж ты не удваивал? — злился Казин, предъявляя крюк против синовских пятнадцати очков. — У тебя же хорошая карта!
— Но у тебя — лучше, — пискливо ответствовал инозвездный гость. — Удвоил бы и проиграл со своей хорошей картой в два раза больше…
«Подглядывает!» — решил Казин.
— Ничего я не подглядываю! — обиженно заявил син.
Казин вздрогнул, но ничего не сказал. Сдал по три карты, открыл козыря, выставил на кон предпоследнюю спичину, поднял карты, так, чтобы при всем желании син не мог ничего увидеть. Первой картой шла никчемушная девятка червей.
Осторожно сдвинул карту. Следом явился валет крестей.
«Картешечка…» — сохраняя непроницаемое выражение лица, подумал Казин.
— Картешечка это как? — поинтересовался син, всем видом показывая, что ему карта привалила.
— Картешечка как картошечка, — задумчиво выговорил Казин. Потом он поднял голову и спросил ошеломленно:
— Так ты что, мысли мои подслушиваешь, что ли?
— А как же!… — ничуть не смущаясь, признался син. — Должен же я у тебя выиграть.

С.Логинов. Картёжник.