Карта вин Альционы

[Chukcha2005]

Швейк  сварил  замечательный  грог,  превосходивший  гроги старых  моряков.  Такой  грог  с удовольствием отведали бы даже пираты восемнадцатого  столетия.  Фельдкурат  Отто  Кац  был  в восторге.
     -- Где  это  вы  научились варить такую чудесную штуку? -- спросил он.
     -- Еще в те годы,  когда  я  бродил  по  свету,--  ответил Швейк.--  Меня научил этому в Бремене один спившийся матрос. Он говаривал, что грог должен быть таким крепким,  что  если  кто, напившись,  свалится  в  море,  то  переплывет Ла-Манш. А после слабого грога утонет, как щенок.

(Гашек "Швейк")

[Корица]

Грэй  неутомимо изучал замок,  делая  поразительные  открытия. Так,  на
чердаке он нашел стальной рыцарский  хлам, книги, переплетенные в  железо  и
кожу, истлевшие одежды и полчища голубей. В погребе, где хранилось  вино, он
получил  интересные  сведения относительно лафита, мадеры, хереса. Здесь,  в
мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных
сводов,  стояли маленькие и большие бочки;  самая большая,  в форме плоского
круга,  занимала  всю поперечную стену погреба,  столетний темный  дуб бочки
лоснился  как  отшлифованный.  Среди бочонков  стояли  в плетеных  корзинках
пузатые бутыли  зеленого и синего стекла. На камнях и на земляном полу росли
серые  грибы  с  тонкими ножками:  везде --  плесень,  мох, сырость, кислый,
удушливый  запах. Огромная  паутина  золотилась в  дальнем углу,  когда, под
вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две
бочки лучшего Аликанте, какое существовало  во время Кромвеля, и  погребщик,
указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой
могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров. Начиная
рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки,
и отходил от него, видимо,  с облегченным сердцем,  так как  невольные слезы
чересчур креп кой радости блестели в его повеселевших глазах.
     -- Ну вот что, --  говорил Польдишок Грэю,  усаживаясь на пустой ящик и
набивая острый нос табаком, -- видишь ты это место? Там лежит такое вино, за
которое  не  один пьяница дал бы согласие вырезать себе  язык,  если бы  ему
позволили хватить небольшой стаканчик. В каждой  бочке сто  литров вещества,
взрывающего душу и превращающего тело  в неподвижное тесто. Его цвет  темнее
вишни, и  оно не  потечет  из бутылки. Оно  густо,  как  хорошие сливки. Оно
заключено в бочки  черного дерева,  крепкого,  как железо.  На  них  двойные
обручи красной меди. На обручах  латинская надпись: "Меня выпьет Грэй, когда
будет в раю". Эта надпись толковалась так пространно и разноречиво, что твой
прадедушка,  высокородный Симеон  Грэй,  построил дачу,  назвал  ее "Рай", и
думал таким образом согласить загадочное изречение с действительностью путем
невинного остроумия. Но что  ты думаешь?  Он умер, как только начали сбивать
обручи, от  разрыва  сердца, -- так волновался лакомый  старичок. С  тех пор
бочку эту  не трогают.  Возникло  убеждение,  что драгоценное  вино принесет
несчастье. В самом деле, такой загадки не задавал египетский сфинкс. Правда,
он  спросил  одного  мудреца:  -- "Съем ли я  тебя, как съедаю  всех?  Скажи
правду, останешься жив", но и то, по зрелом размышлении...
     -- Кажется,  опять  каплет из крана, --  перебивал сам  себя Польдишок,
косвенными  шагами  устремляясь  в угол,  где,  укрепив кран, возвращался  с
открытым, светлым лицом. --  Да.  Хорошо  рассудив,  а главное, не торопясь,
мудрец  мог бы сказать сфинксу: "Пойдем,  братец, выпьем, и  ты забудешь  об
этих глупостях". "Меня выпьет Грэй, когда будет в  раю!" Как понять? Выпьет,
когда умрет, что ли? Странно. Следовательно, он святой, следовательно, он не
пьет ни вина, ни простой водки. Допустим, что "рай" означает счастье. Но раз
так поставлен  вопрос,  всякое  счастье  утратит  половину  своих  блестящих
перышек, когда  счастливец  искренно спросит  себя: рай ли оно?  Вот то-то и
штука.  Чтобы с легким  сердцем  напиться  из такой  бочки и  смеяться,  мой
мальчик, хорошо смеяться, нужно  одной ногой стоять  на  земле, другой -- на
небе. Есть  еще  третье  предположение:  что  когда-нибудь Грэй допьется  до
блаженно-райского состояния  и дерзко  опустошит  бочечку.  Но это, мальчик,
было бы не исполнение предсказания, а трактирный дебош.
     Убедившись еще раз в исправном состоянии крана большой бочки, Польдишок
сосредоточенно и мрачно заканчивал: -- Эти  бочки  привез  в 1793 году  твой
предок, Джон Грэй, из Лиссабона,  на  корабле "Бигль"; за вино было уплачено
две тысячи  золотых пиастров. Надпись  на бочках сделана оружейным  мастером
Вениамином  Эльяном  из Пондишери. Бочки погружены в грунт на шесть футов  и
засыпаны золой из виноградных стеблей.  Этого вина никто не пил, не пробовал
и не будет пробовать.
     -- Я выпью его, -- сказал однажды Грэй, топнув ногой.

Грин
Алые паруса

[Корица]

     Меж тем на палубе у гротмачты,  возле бочонка,  изъеденного  червем,  с
сбитым  дном,  открывшим  столетнюю темную благодать, ждал уже весь  экипаж.
Атвуд  стоял;  Пантен чинно сидел,  сияя, как  новорожденный. Грэй  поднялся
вверх,  дал  знак  оркестру  и,  сняв  фуражку,  первый  зачерпнул  граненым
стаканом, в песне золотых труб, святое вино.
     -- Ну, вот... -- сказал он, кончив пить, затем бросил стакан. -- Теперь
пейте, пейте все; кто не пьет, тот враг мне.
     Повторить эти слова ему не пришлось. В то время, как полным ходом,  под
всеми  парусами  уходил  от  ужаснувшейся  навсегда Каперны  "Секрет", давка
вокруг  бочонка  превзошла  все,  что  в  этом  роде  происходит на  великих
праздниках.
     -- Как понравилось оно тебе? -- спросил Грэй Летику.
     -- Капитан! -- сказал, подыскивая слова, матрос. -- Не знаю, понравился
ли ему я, но впечатления мои нужно обдумать. Улей и сад!
     -- Что?! -- Я хочу сказать,  что в мой рот впихнули  улей и сад. Будьте
счастливы, капитан. И  пусть счастлива будет та,  которую "лучшим  грузом" я
назову, лучшим призом "Секрета"!

Грин
Алые паруса

[Chukcha2005]

Пьяной горечью Фалерна
Чашу мне наполни, мальчик!
Так Постумия велела,
Председательница оргий.
Вы же, воды, прочь теките
И струёй, вину враждебной,
Строгих постников поите:
Чистый нам любезен Бахус.

(А.С.Пушкин "Из Катулла")

[Chukcha2005]

Красавец-тяпнутый - он был уже без халата, в приличном черном костюме - передернул широкими плечами, вежливо ухмыльнулся и налил прозрачной.

- Ново-благословенная? - осведомился он.
- Бог с вами, голубчик, - отозвался хозяин, - это спирт, Дарья Петровна сама отлично готовит водку.
- Не скажите, Филипп Филиппович, все утверждают, что очень приличная. Тридцать градусов.
- А водка должна быть в сорок градусов, а не в тридцать, это во-первых, - наставительно перебил Филипп Филиппович, - а во-вторых, бог их знает, что они туда плеснули. Вы можете сказать, что им придет в голову?
- Все, что угодно, - уверенно молвил тяпнутый.

(М.Булгаков "Собачье сердце")

[Tankay]

Эдгар Аллан По - Бочонок амонтильядо! 

В каменной стене виднелось несколько дверей.
– Куда же тебя посадить, парень? – нерешительно проговорил он. – Я бы, пожалуй, отпустил тебя на свободу, да только тогда мне придётся распрощаться с жизнью.
Яло быстро сказала:
– А вы не отпускайте меня, дядя Бар, а посадите в винный погреб.
– В винный погреб? – усмехнулся Бар. – Уж не хочется ли тебе отведать старого амонтильядо, которое так любят пить наши господа? Впрочем, в винном погребе ты сможешь хоть посидеть на бочонках… Что ж, идём!
Яло подняла факел повыше, чтобы осветить углы, и попятилась.
– Кто здесь? – испуганно спросила она.
В самом углу, притаившись за бочкой, стоял человек. На нём были металлический шлем и рыцарские доспехи, а лицо закрывало опущенное забрало. В одной руке человек держал щит, на котором Яло разглядела герб с коршуном, а в другой – копьё.
– Почему вы молчите? – тихо спросила Яло, переводя дыхание.
Человек не отвечал.
– Не подумайте, пожалуйста, что я хотела попробовать какого-нибудь вашего амон… амонтильядо, – проворчала Яло. – Я терпеть не могу никакого вина!
   В. Губарев. "Королевство кривых зеркал".

[Chukcha2005]

В каменной стене виднелось несколько дверей.
– Куда же тебя посадить, парень? – нерешительно проговорил он. – Я бы, пожалуй, отпустил тебя на свободу, да только тогда мне придётся распрощаться с жизнью.
Яло быстро сказала:
– А вы не отпускайте меня, дядя Бар, а посадите в винный погреб.
– В винный погреб? – усмехнулся Бар. – Уж не хочется ли тебе отведать старого амонтильядо, которое так любят пить наши господа? Впрочем, в винном погребе ты сможешь хоть посидеть на бочонках… Что ж, идём!
Яло подняла факел повыше, чтобы осветить углы, и попятилась.
– Кто здесь? – испуганно спросила она.
В самом углу, притаившись за бочкой, стоял человек. На нём были металлический шлем и рыцарские доспехи, а лицо закрывало опущенное забрало. В одной руке человек держал щит, на котором Яло разглядела герб с коршуном, а в другой – копьё.
– Почему вы молчите? – тихо спросила Яло, переводя дыхание.
Человек не отвечал.
– Не подумайте, пожалуйста, что я хотела попробовать какого-нибудь вашего амон… амонтильядо, – проворчала Яло. – Я терпеть не могу никакого вина!
   В. Губарев. "Королевство кривых зеркал".

Какая подходящая цитата и как хорошо, что ты ее вспомнила, Таня! 

[Tankay]

Любимая книга детства. 
И фильм.

[Корица]

Опять вино хотел было дорогое покупать в рубль и больше, да купец честный человек попался; берите, говорит, кругом по шести гривен за бутылку, а ерлыки наклеим какие прикажете! Уж и вино отпустил! Можно сказать, что на чести. Попробовала я рюмочку, так и гвоздикой-то пахнет, и розаном пахнет, и еще чем-то. Как ему быть дешевым, когда в него столько дорогих духов кладется! И деньги немалые: шесть гривен за бутылку; а уж и стоит дать. А дороже платить не из чего, жалованьем живем.

Островский
Бесприданница

[Chukcha2005]

Он спустился  в  винный погреб. Несмотря на ранний час, здесь уже были два знатока, спорившие о достоинствах бургонского и лафита.  Он  долго  выбирал  вино, стараясь  выбрать  лучше  и дешевле. Выбрав три бутылки, одну Сен-Пере и две лафита, он небрежно уплатил...

(Ю.Тынянов "Пушкин")

[Chukcha2005]

 Боюсь, что эти отцовские закупки не всегда оказывались очень удачными. Будучи бережливым до характеру и в силу необходимости, отец выбирал вина скорее по цене, чем по возрасту; виноторговец же, как я подозреваю, давал ему небескорыстные советы, стремясь очистить свой подвал от лежалого товара. Возможно, я не прав в своих подозрениях по отношению к отцу, но я помню, как однажды в ванной комнате застал врасплох двух официантов, нанятых на вечер. В ванне охлаждались бутылки с вином. И когда я по неотложному делу ворвался туда, оба героя прикладывались к бутылкам, которые при моем появлении были поставлены на место, хотя и без особой спешки.
   — Кислятина, а? — уныло спросил первый.
   — Кислятина?! — с возмущением отозвался второй.— И это ты называешь кислятиной?! Да тут целая уксусная фабрика в пузырьке! Оставим-ка лучше гостям!.. Кислятина — та хоть бодрости дает!
   — Да, но только на третий день,— хмуро заметил первый.

(Ганс Фаллада "У нас дома в далекие времена")

[Chukcha2005]

 - Что вы пьете? - Спросил Павор.
     - Кто - мы? - Осведомился Голем. - Я, например, как всегда  пью коньяк. Виктор пьет джин. А доктор - все поочередно.
(АБС "Гадкие лебеди")

[Chukcha2005]

Вошел - и пробка в потолок
Вина кометы брызнул ток

вина кометы… — Фр. vin de la comète, шампанское года кометы — имеется в виду комета 1811 г., в том году был прекрасный сбор винограда. Первым эту безымянную, но дивную комету заметил Оноре Флогерг 25 марта 1811 г. в городе Вивье. Затем 21 августа 1811 г. ее увидел Алексис Бувар в Париже. Астрономы петербургские наблюдали ее 6 сентября 1811 г. (все даты даны по н. с.). Согласно Фридриху Вильгельму Августу Аргеландеру («Исследования о траектории большой кометы 1811 года» / F. W. А. Argelander, «Untersuchungen über die Bahn des grossen Cometen vom Jahre 1811» Königsberg, 1823), комета грозно украшала европейское небо до 17 августа 1812 г.

(Набоков "Комментарии к "Вгению Онегину")

[Chukcha2005]

Средневековая легенда гласит, что Ричард III утопил герцога Джорджа Кларенса в бочке с мальвазией.

Мальвазия (Malvasia) или Мальмси (Malmsey) — самый сладкий вид Мадеры (креплёного вина, изготавливаемого на острове Мадейра). Мадера с таким названием должна не менее, чем на 85% изготавливаться из одноимённого винограда.

Почему-то эту историю у нас в семье вспоминали и всякое крепленое вино называли "Мальвазией"

[Tankay]

Переводчик с негодованием посмотрел на Остапа и воскликнул:
-- Как же! Так им и нужна новая деревня! Деревенский самогон им нужен, а не деревня!
При слове "самогон", которое переводчик произнес с ударением, джентльмены беспокойно оглянулись и стали приближаться к разговаривающим.
-- Да. Тут какая-то тайна, - сказал Остап, - или извращенные вкусы. Не понимаю, как можно любить самогон, когда в нашем отечестве имеется большой выбор благородных крепких напитков.
-- Все это гораздо проще, чем вам кажется, -- сказал переводчик.-- Они ищут рецепт приготовления хорошего самогона.
-- Ну, конечно!- закричал Остап.
- Ведь у них "сухой закон".
-- В таком случае заседание продолжается, - промолвил Бендер.
-- Сколько дадут ваши шефы за рецепт? Полтораста дадут?
-- Дадут двести, - зашептал переводчик.
- А у вас, в самом деле, есть рецепт?
-- Сейчас же вам продиктую, то есть сейчас же по получении денег. Какой угодно: картофельный, пшеничный, абрикосовый, ячменный, из тутовых ягод, из гречневой каши. Даже из обыкновенной табуретки можно гнать самогон. Некоторые любят табуретовку. А то можно простую кишмишовку или сливянку. Одним словом-любой из полутораста самогонов, рецепты которых мне известны.
Остап был представлен американцам. В воздухе долго плавали вежливо приподнятые шляпы. Затем приступили к делу.

Американцы выбрали пшеничный самогон, который привлек их простотой выработки. Рецепт долго записывали в блокноты. В виде бесплатной премии Остап сообщил американским ходокам наилучшую конструкцию кабинетного самогонного аппарата, который легко скрыть от посторонних взглядов в тумбе письменного стола. Ходоки заверили Остапа, что при американской технике изготовить такой аппарат не представляет никакого труда. Остап со своей стороны заверил американцев, что аппарат его конструкции дает в день ведро прелестного ароматного первача.
-- О!
- закричали американцы. Они уже слышали это слово в одной почтенной семье из Чикаго. И там о "pervatsch'e" были даны прекрасные референции. Глава этого семейства был в свое время с американским оккупационным корпусом в Архангельске, пил там "pervatsch" и с тех пор не может забыть очаровательного ощущения, которое он при этом испытал.
  И. Ильф, Е. Петров. "Золотой телёнок".

[Корица]

Гомер
Илиада

Так он взывал, - и услышал его Аполлон сребролукий.
Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертвы,
Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили,
Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли
Вдвое кругом и на них положили останки сырые.
Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя;
Юноши окрест его в руках пятизубцы держали.
Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных,
Все остальное дробят на куски, прободают рожнами,
Жарят на них осторожно и, все уготовя, снимают.
Кончив заботу сию, ахеяне пир учредили;
Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем;
И когда питием и пищею глад утолили,
Юноши, паки вином наполнивши доверху чаши,
Кубками всех обносили, от правой страны начиная.
Целый ахеяне день ублажали пением бога;
Громкий пеан Аполлону ахейские отроки пели,
Славя его, стреловержца, и он веселился, внимая.
Солнце едва закатилось и сумрак на землю спустился...

[Корица]

И опять вино тесно связано с богами:

Там повстречала его милосердая матерь Гекуба,
Шедшая в дом к Лаодике, своей миловиднейшей дщери;
За руку сына взяла, вопрошала и так говорила:
"Что ты, о сын мой, приходишь, оставив свирепую битву?
Верно, жестоко теснят ненавистные мужи ахейцы,
Ратуя близко стены? И тебя устремило к нам сердце:
Хочешь ты, с замка троянского, руки воздеть к Олимпийцу?
Но помедли, мой Гектор, вина я вынесу чашу
Зевсу отцу возлиять и другим божествам вековечным;
После и сам ты, когда пожелаешь испить, укрепишься;
Мужу, трудом истомленному, силы вино обновляет;
Ты же, мой сын, истомился, за граждан твоих подвизаясь".

Ей отвечал знаменитый, шеломом сверкающий Гектор:
"Сладкого пить мне вина не носи, о почтенная матерь!
Ты обессилишь меня, потеряю я крепость и храбрость.
Чермное ж Зевсу вино возлиять неомытой рукою
Я не дерзну, и не должно сгустителя облаков Зевса
Чествовать или молить оскверненному кровью и прахом.

[Корица]

Бунин Иван

Чашу с темным вином подала мне богиня печали.
Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник.
И сказала бесстрастно, с холодной улыбкой богиня:
«Сладок яд мой хмельной. Это лозы с могилы любви».

[Корица]

* * *
Так дымно, что в зеркале нет отраженья
И даже напротив не видно лица,
И пары успели устать от круженья, —
Но все-таки я допою до конца!

Все нужные ноты давно
      сыграли,
Сгорело, погасло вино
      в бокале,
Минутный порыв говорить —
      пропал, —
И лучше мне молча допить
      бокал...

Полгода не балует солнцем погода,
И души застыли под коркою льда, —
И, видно, напрасно я жду ледохода,
И память не может согреть в холода.

Все нужные ноты давно
      сыграли,
Сгорело, погасло вино
      в бокале,
Минутный порыв говорить —
      пропал, —
И лучше мне молча допить
      бокал...

В оркестре играют устало, сбиваясь,
Смыкается круг — не порвать мне кольца...
Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь, —
И все-таки я допою до конца!

Все нужные ноты давно
      сыграли,
Сгорело, погасло вино
      в бокале,
Тусклей, равнодушней оскал
      зеркал...
И лучше мне просто разбить
      бокал!

1971
Владимир Высоцкий

[Корица]

Пей, моя девочка

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

Нас обманули, нас ложью опутали,
Нас заставляли любить...
Хитро и тонко, так тонко запутали,
Даже не дали забыть!

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

Выпили нас, как бокалы хрустальные
С светлым душистым вином.
Вот отчего мои песни печальные,
Вот отчего мы вдвоем.

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

Наши сердца, как перчатки, изношены,
Нам нужно много молчать!
Чьей-то жестокой рукою мы брошены
В эту большую кровать.

Пей, моя девочка, пей, моя милая,
Это плохое вино.
Оба мы нищие, оба унылые,
Счастия нам не дано.

1917
Александр Вертинский

[Корица]

Обучение винопитию

Напои меня вином -
тёмно-красною свободой,
напои меня собою,
в рот набрав "Сент-Эмильон".

Напои меня виной
холодяще, эротично.
Всё другое - еретично.
Нови, нови нет в ином!

Все фужеры я давно
перебил тебе на счастье.
Обучу тебя причастью
пить взаимное вино.

Научу пить из горла
вкус малины и канцоны -
антирадиационно
Геба ты, а не герла.

"С Новым годом!" повторим.
Неужели, неужели
твои женские фужеры
не новее всех новин?!

Жизнь - короткие вакейшены.
Нам завещано одно -
пить из губ любимой женщины
монастырское вино!

Рукавами кимоно
утро сужено в окно.
Нови, нови нету, но
есть вино, вино, вино.

Только зеркало с торца
отражает невозможно
неразъятою восьмёркой
два дурацкие лица.

Новый год - какой наив!
Век какой? Не всё ль равно...
Нет новин, новин, новин,
есть вино, вино, вино...

Андрей Вознесенский

[Корица]

Недавний именинник- Денис Давыдов


БУРЦОВУ: ПРИЗЫВАНИЕ НА ПУНШ

Бурцов, ёра, забияка,
Собутыльник дорогой!
Ради бога и... арака
Посети домишко мой!

В нем нет нищих у порогу,
В нем нет зеркал, ваз, картин,
И хозяин, слава богу,
Не великий господин.

Он - гусар, и не пускает
Мишурою пыль в глаза;
У него, брат, заменяет
Все диваны куль овса.

Нет курильниц, может статься,
Зато трубка с табаком;
Нет картин, да заменятся
Ташкой с царским вензелем!

Вместо зеркала сияет
Ясной сабли полоса:
Он по ней лишь поправляет
Два любезные уса.

А на место ваз прекрасных,
Беломраморных, больших
На столе стоят ужасных
Пять стаканов пуншевых!

Они полны, уверяю,
В них сокрыт небесный жар.
Приезжай - я ожидаю,-
Докажи, что ты гусар.

[Корица]

Высоцкий


Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей!
Только помню, что стены - с обоями,
Помню – Клавка была, и подруга при ей, -
Целовался на кухне с обоими.

А наутро я встал –
Мне давай сообщать,
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Будто голым скакал,
Будто песни орал,
А отец, говорил,
У меня – генерал!

А потом рвал рубашку и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали.
И гостям, говорят, не давал отдохнуть —
Всё донимал их своими аккордами.

А потом кончил пить –
Потому что устал, -
Начал об пол крушить
Благородный хрусталь,
Лил на стены вино,
А кофейный сервиз,
Растворивши окно,
Взял да выбросил вниз.

И никто мне не мог даже слова сказать.
Но потом потихоньку оправились, -
Навалились гурьбой, стали руки вязать,
И в конце уже – все позабавились.

Кто плевал мне в лицо,
А кто - водку лил в рот,
А какой-то танцор
Бил ногами в живот…
А молодая вдова,
Верность слову храня, -
Ведь живем однова -
Пожалела меня.

И бледнел я на кухне разбитым лицом,
Делал вид, что пошел на попятную.
«Развяжите, - кричал, - да и дело с концом!»
Развязали, - но вилки попрятали.

Тут вообще началось –
Не опишешь в словах, -
И откуда взялось
Столько силы в руках! -
Я как раненый зверь
Напоследок чудил:
Выбил окна и дверь
И балкон уронил.

Ой, где был я вчера - не найду днем с огнем!
Только помню, что стены - с обоями, -
И осталось лицо - и побои на нем, -
Ну куда теперь выйти с побоями!

…Если правда оно –
Ну хотя бы на треть, -
Остается одно:
Только лечь помереть!
Хорошо, что вдова
Все смогла пережить,
Пожалела меня –
И взяла к себе жить.

[Корица]

Братья, рюмки наливайте!
Лейся через край, вино!
Всё до капли выпивайте!
Осушайте в рюмках дно!

Мы живём в печальном мире;
Всякий горе испытал,
В бедном рубище, в порфире, –
Но и радость бог нам дал.

Он вино нам дал на радость,
Говорит святой мудрец:
Старец в нём находит младость,
Бедный – горестям конец.

Кто всё плачет, всё вздыхает,
Вечно смотрит сентябрём, –
Тот науки жить не знает
И не видит света днём.

Всё печальное забудем,
Что смущало в жизни нас;
Петь и радоваться будем
В сей приятный, сладкий час!

Да светлеет сердце наше,
Да сияет в нём покой,
Как вино сияет в чаше,
Осребряемо луной!

1791
Николай Карамзин

[Корица]

Вино

Что мне до стихов любовных,
Что до вздохов и до слез?
Я смеюсь над дураками,
И с веселыми друзьями
Пью в тени берез
Нам вино дано на радость;
Богом щедрым создано,
Гонит мрачные мечтанья,
Гонит скуку и страданья
Светлое вино.
Много, много винограду
Ел в раю отец Адам,
Грусти он и слез не ведал;
А как яблока отведал,
Отпер дверь бедам.
Друг воды на мир прекрасный
Смотрит в черные очки:
Мало трезвых Демокритов,
А спьяна митрополитов
Счастливей дьячки!
О вино, краса вселенной!
Всем сокровищам венец!
Кто заботы и печали
Топит в пенистом фиале,
Тот прямой мудрец.

Вильгельм Кюхельбекер

[Корица]

Россия — горькое вино!
Себе я клялся не однажды —
Забыть в моем стакане дно,
Не утолять смертельной жажды,
Не пить, отринуть, не любить,
Отречься, сердцем отвратиться,
Непомнящим, безродным быть, —
И все затем, чтоб вновь напиться,
Чтоб снова клятву перейти
И оказаться за порогом.
<...>
В.И. Горянский (Иванов)
1887 (Петербург) -- 1949 (Париж)

[Корица]

Гейне

В воображенье встает городок,
Как видно, наш Годесберг древний.
Я вновь на скамье под липой густой
Сижу перед старой харчевней.

Так сухо во рту, будто солнце я
Я жаждой смертельной измаян!
Вина мне! Из лучшей бочки вина!
Скорей наливай, хозяин!

Течет, течет в мою душу вино,
Кипит, растекаясь по жилам,
И тушит попутно в гортани моей
Пожар, зажженный светилом.

Еще мне кружку! Я первую пил
Без должного восхищенья,
В какой-то рассеянности тупой.
Вино, я прошу прощенья!

Смотрел я на Драхенфельс, в блеске зари
Высокой романтики полный,
На отраженье руин крепостных,
Глядящихся в рейнские волны.

Я слушал, как пел виноградарь в саду,
И зяблик - в кустах молочая.
Я пил без чувства и о вине
Не думал, вино поглощая.

Теперь же я, сунув нос в стакан,
Вино озираю сначала
И после уж пью. А могу и теперь,
Не глядя, хлебнуть как попало.

[Корица]

ПЕСНЯ СТАРОГО ГУСАРА

Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые?

Деды, помню вас и я,
Испивающих ковшами
И сидящих вкруг огня
С красно-сизыми носами!

На затылке кивера
Доломаны до колена,
Сабли, ташки у бедра,
И диваном - кипа сена.

Трубки черные в зубах;
Все безмолвны, дым гуляет
На закрученных висках
И усы перебегает.

Ни полслова... Дым столбом...
Ни полслова... Все мертвецки
Пьют и, преклонясь челом,
Засыпают молодецки.

Но едва проглянет день,
Каждый по полю порхает;
Кивер зверски набекрень,
Ментик с вихрями играет.

Конь кипит под седоком,
Сабля свищет, враг валится.
Бой умолк, и вечерком
Снова ковшик шевелится.

А теперь что вижу? Страх!
И гусары в модном свете,
В вицмундирах, в башмаках,
Вальсируют на паркете!

Говорят, умней они...
Но что слышим от любого?
Жомини да Жомини!*
А об водке - ни полслова!

Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые?

1817

Денис Давыдов

[Корица]

An meinen Bruder Max

Max! Du kehrst zurück nach Rußlands
Steppen, doch ein großer Kuhschwanz
Ist für dich die Welt: Pläsier
Bietet jede Schenke dir.

Du ergreifst die nächste Grete,
Und beim Klange der Trompete
Und der Pauken, dum! dum! dum!
Tanzest du mit ihr herum.

Wo dir winken große Humpen,
Läßt du gleichfalls dich nicht lumpen,
Und wenn du des Bacchus voll,
Reimst du Lieder wie Apoll.

Immer hast du ausgeübet
Luthers Wahlspruch: Wer nicht liebet
Wein und Weiber und Gesang -
Bleibt ein Narr sein Leben lang.

Möge, Max, das Glück bekränzen
Stets dein Haupt, und dir kredenzen
Täglich seinen Festpokal
In des Lebens Kuhschwanz-Saal!

Heinrich Heine

МОЕМУ БРАТУ МАКСУ

Макс! Так ты опять, проказник,
Едешь к русским! То-то праздник!
Ведь тебе любой трактир --
Наслаждений целый мир!

С первой встречною девчонкой
Ты под гром валторны звонкой,
Под литавры - тра-ра-ра! --
Пьешь и пляшешь до утра.

И, бутылок пять осиля,--
Ты и тут не простофиля,--
Полон Вакхом, как качнешь,
Феба песнями забьешь!

Мудрый Лютер так и рубит:
Пейте! Лишь дурак не любит
Женщин, песен и вина,--
Это знал ты, старина.

Пусть судьба тебя ласкает,
Пусть бокал твой наполняет,--
И сквозь жизнь, справляя пир.
Ты пройдешь, как сквозь трактир.

перевод В. Левика

[Корица]

Скрипченко
Брызги молодого красного вина

Карта вин Альционы