Газеты только подлили масла в огонь. Мрачно хмурясь, Каннингем смотрел на ворох свежих выпусков, лежавших перед ним на столе.
- Что бы это значило! – размышлял он, разглядывая груду бумаги и лежавший с самого верха номер The London gazett, всю первую страницу которой занимала искусная гравюра и громадный заголовок «Сквайр Джордж Пенденнис разоблачает тайны дикарей!».
Наконец, не придя ни к какому определенному выводу, он встал из кресла, свернул лист в трубочку и направился к выходу из своего особняка. Слуга с поклоном распахнул главную дверь, а кучер служебного экипажа поспешно соскочил с козел и открыл дверцу экипажа. С непроницаемым лицом Каннингем вскочил в него и отрывисто распорядился:
- На Боу Стрит, к главному судье Лондона Филдингу!
Кучер пронзительно засвистел в рожек, и хлестнул лошадей.
Спустя менее чем четверть часа, Каннингем уже шагал по главному коридору особняка судьи, а перед ним, согнувшись, бежал констебль, усердно расчищая дорогу. Перед дверями в кабинет, Каннингем на мгновение затормозил, оглядев группу посетителей, который мрачно стояли у входа под присмотром одной из ищеек судьи. Глаза его сверкнули, но он не сказал ни слова, прошагав прямо в распахнувшуюся перед ним дверь. Подождав, пока дверь у него за спиной не закрылась, он направился к громадному столу, за которым устроился мужчина в пышном парике и расшитом камзоле. При его приближении мужчина вскочил, и стало видно, что он высок и упитан, с умным и хитрым лицом, украшенным солидным носом.
- Милорд! – вскричал он. – Зачем же такое беспокойство? Вам достаточно было известить меня о встрече.
- Пустяки! – буркнул Каннингем, оглядывая комнату, в которой помимо высокого мужчины находился неприметный господин в черных, несмотря на полумрак, очках и тощий клерк, быстро строчивший что-то пером на листе бумаги. При появлении Каннингема, клерк вскочил со своего места и согнулся в поклоне, а мужчина в очках остался сидеть в кресле качалке, глядя на него в упор своими черными стеклами. Каннингем не смутился, он шагнул к нему, и слегка потрепав по плечу, бросил:
- Добрый день, Клюв!
Затем он повернулся хозяину стола и, швырнув перед ним на стол газетный лист, язвительно поинтересовался:
- Дикари в центре Лондона! Это что за фокусы, дорогой Филдинг?
Но, его собеседник не смутился. Он махнул клерку, чтобы тот подтащил посетителю кресло, подождал, пока тот устроился в нем, а затем, сам усаживаясь обратно за стол, поинтересовался:
- Ну, а что вы хотели милорд? Чтобы мы раскрыли преступникам наши настоящие подозрения? Дикари вполне вписываются в желания ребят с Флит-стрит, а нам это только на руку.
- И какова реальная ваша версия? Поинтересовался Каннингем, успокаиваясь.
- Пока только думаем, рассматриваем варианты. Ясно, что это никак не индеец. Настоящая гаванская сигара, которую бросили на пол уже после смерти жертвы никак в это не вписывается. Да и сквайр уверяет, что скальп снят человеком неопытным.
- Хм-м-м. – пробормотал Каннингем. – Ну, а эти персоны в вашей приемной?
- Формальности. – отмахнулся Филдинг. - Необходимо подписать протоколы опросов, да и Джордж хотел их послушать. Никогда нельзя быть уверенным, где найдешь, а где потеряешь, не правда ли, братец?
Обладатель очков при этих словах ядовито усмехнулся и кивнул.
- Ну, что ж. – согласился Каннингем. – Послушаем, я тоже намерен присутствовать.
Филдинг улыбнулся и подняв руку, щелкнул пальцами. При этом жесте, клерк бросился к дверям, распахнул их и, высунув голову в прихожую, прокричал:
- миледи Нинон де Сансе, шевалье Блейк, шевалье де Ронак, Джордж Пенденнис, слуга Ричард или Дик Уэллер! Верховный судья Большого Лондона Генри Филдинг изволит принять вас немедленно!
Пятерка незадачливых путешественников прошла в кабинет. При этом, все его обитатели встали в знак уважения к даме. Даже очкастый счел необходимым выбраться из своего кресла и слегка поклонился. Впрочем, он тут же уселся обратно. Вслед за ним сели и остальные.
Судья Флдинг внушительно произнес:
- Господа, я пригласил вас, чтобы вы подписали официальные протоколы. Прошу всех по очереди представиться и назвать цели вашего путешествия. Прошу говорить громко и не торопясь. Мой клерк немедленно все оформит.
Посетители переглянулись и посмотрели на даму. Та, не смущаясь, вышла вперед и красивым звучным голосом продиктовала:
- Нинон де Сансе. Путешествую по делам наследства.
Вслед за ней выступил Блейк. Он слегка поколебался, но решил все же использовать имя, под которым его тут знали все. Встопырив усы и держа руку на рукоятке шпаги, он надменно сообщил:
- Мое имя Блейк, а с какой целью я путешествую, никого не касается.
Судья покосился на брата, но тот отрицательно покачал головой.
Шевалье де Ронак сообщил, что направляется на курортные воды, Джордж Пенденнис оповестил о своих торговых делах. Дик, испуганно косясь на Каннингема, признал, что состоит в качестве слуги при ее милости.
Клерк все старательно записал и затем зачитал вслух для подтверждения. После этого судья обернулся к очкастому, который все это время задумчиво прислушивался к разговорам, и поинтересовался:
- Что скажешь, братец?
- Все, кроме миледи, персоны нам незнакомые. А миледи, что миледи… Это брат, не наша область. Пусть с нею разбирается милорд.
Ну, что ж. – произнес Каннингем, выпрямляясь во весь свой гигантский рост и посверкивая глазами. – Прошу всех расписаться в протоколах и не смею больше задерживать. А вас миледи, я попрошу остаться.
При этих словах:
1) В руках у миледи неизвестно откуда появился пистолет
2) Блейк выхватил шпагу
3) Миледи улыбнулась, дерзко глядя прямо в глаза Каннингему.
